«29 янв. 1958. Дорогой мой Николай Сергеевич! Пишу Вам в постели. Опять со мной обычное мое несчастие, — нога и колено. Страшно мучительно, но, кажется, на этот раз обойдется без больницы. Пользуюсь случаем принести безмерную, безмерно запоздалую благодарность Валерии Дмитриевне за Пришвинские (и — наполовину ее) „Глаза земли“. Я их стал читать еще летом, будучи в „Узком“, и поражался, насколько афоризм или выдержка, превращенная в изречение, могут много выразить, почти заменяя целые книги. Но потом кто-то у меня зачитал книгу, и я — надолго с ней расстался. Конечно, я потом припомню, чья это вина, и добуду ее назад. Я Вас обоих (ничем насильственно не соединяя Вас) страшно люблю и пишу Вам эту записку в слезах. Я плачу оттого, что во-первых, больно мне, затем отчасти оттого что за стеной играют Скрябина, главным же образом от восторга: от сознания того, какую стройность вложил Бог в жизнь каждого, почти как бы выстроив из нее церковь Себе (если только в этой мысли нет ереси или кощунства) <…>Со мною случилось много баснословно непредвиденного и это, кажется, на всю жизнь будет иметь такое же неожиданное продолжение, — я говорю о судьбе моих работ и о душевных нитях, которые ко мне вдруг неожиданно протянулись с разных концов света. Крепко Вас и В. Д. целую. Пусть она простит меня. Ваш. Б. П.».
«Дорогая, дорогая Валерия Дмитриевна, во МХАТЕ все изменилось, у меня нет повода ехать до Пасхи в город, а мне не хочется откладывать возвращение долга и возобновления выражения моей постоянной признательности Вам также и по этому случаю.
Снова и снова благодарю Вас.
По-моему, все стихотворения из „Д-ра Жив.“ Вы знаете, нет, они даже у Вас есть, а также и большинство из отдела „Когда разгуляется“, наверное? Вам известны. Рад буду, если что-ниб. Вам доставит удовольствие. Но не ставьте меня об этом в известность. Вообще относитесь к этой тетрадке, которую оставляю Вам навсегда, как бы это выразиться, как ни к чему не обязывающему средству времяпрепровождения, о существовании которого можете позабыть. Сердечный привет Вам и Николаю Сергеевичу. Ваш Пастернак». (Рукой В. Д.: «Весна 1960».) В письме речь идет о самодельной рукописной тетрадке стихотворений из романа «Доктор Живаго», подаренной Пастернаком Валерии Дмитриевне.
28
Дневник 5 марта 1950 г.
29
Дневник 16 августа 1942 г.
30
Дневник 20 апреля 1947 г.
31
Дневник 25 августа 1951 г.
32
Второе послание святого Климента к коринфянам. Аграф.
33
Дневник 17 декабря, 27 декабря 1942 г., 5 февраля 1947 г.
34
Дневник 1948 г. б/д.
35
Ср.: Лавинская Е. А. Воспоминания о встречах с Маяковским. — Сб. «Маяковский в воспоминаниях родных и друзей». — М.: Московский рабочий, 1968. — С. 321–374.
36
Имеются в виду эпопея П. И. Мельникова (Андрея Печерского, 1818–1883) «В лесах» (1871–1874), рассказы В. Г. Короленко (1853–1921) «За иконой» (1887), «Птицы небесные» (1889), «В пустынных местах» (1890), повесть М. М. Пришвина (1873–1954) «У стен града невидимого» (1909).
37
«Под влиянием моего рассказа Михаил Михайлович то ли вспомнил, то ли вообразил, что во время своей поездки к Светлому озеру он увидел там девочку, которая читала что-то старухам на берегу. Он записал в дневнике: „Сказать, что снилась у Светлого озера девочка с большими глазами… нет! Из этого складывался какой-то сон… не девочка с большими глазами, а сама душа ее, и не те известные слова, а слияние слов. Что-то около этого… Но что? Осела забота в душу и повела…“» (Примеч. В. Д. Пришвиной.) См.: Пришвина В. Путь к Слову. — М.: Мол. гвардия, 1984. — С. 159–160.
38
Слова из поэмы А. Блока «Возмездие» (1919).
39
Дневник 20 июня 1952 г.
40
По-видимому, неточная цитата из стихотворения А. Ахматовой «Вместо мудрости — опытность, пресное» (1913). У Ахматовой: «Губ нецелованных, глаз неулыбчивых / Мне не вернуть никогда».
41
Строфа из драмы А. Блока «Роза и Крест» («Песня Гаэтана» (1912).