Биологические объекты изменчивы, но это вовсе не значит, что их нельзя точно изучать и точно описывать. Только это посложнее, чем в физике. Физикам, чтобы характеризовать какую-то величину, обычно достаточно одного числа (например, 1,118 миллиграмма). А биологу, чтобы точно описать, скажем, длину стебля определенного вида растений, нужно указать, как часто встречаются растения каждой данной длины.
У изменчивости свои законы. Наиболее часто встречаются растения со средней длиной стебля. Чем больше отклонения от средней, тем реже. Если этот закон изобразить в виде столбиков разной высоты, отражающих частоту встречаемости, получится что-то вроде холма или колокола: вершина, и от нее идет плавный спуск в обе стороны. Разумеется, для получения плавной кривой нужно сделать много измерений.
Биологи, к сожалению, не всегда достаточно подробно изучают изменчивость исследуемых ими явлений. Поэтому и радиобиологи вначале лишь удивлялись тем «чудесам», которые получаются в опытах по облучению лабораторных животных.
В нашей лаборатории существовал закон: любой опыт должен быть грамотно обработан статистически. Поэтому и я, как только накопился некоторый материал, начал обращать внимание на закон распределения смертности животных во времени. Однако ожидаемого холма не получилось. Вместо него был горный хребет с пиками и с долинами между ними. Может быть, это результат случайных колебаний в связи с недостаточным материалом? Такое нередко случается. Опыты продолжаются и повторяются — та же картина. Причем одно и то же получается на мышах разных линий, на белых крысах. На протяжении первых двадцати дней после облучения, периода, за который погибает большая часть животных, если им вообще суждено умереть от острой лучевой болезни, можно различить пять пиков смертности: сроков, когда наблюдается особенно массовая гибель животных. Иногда их видно невооруженным глазом, иногда для этого требуется математическая обработка, но всегда они налицо.
Особенно интересно, что пики занимают постоянное место. У мышей разных линий, у самцов и самок, у молодых и старых они падают на одни и те же дни, только относительная высота их оказывается различной. На положение пиков не влияет даже доза облучения. С увеличением дозы продолжительность жизни вовсе не уменьшается постепенно, как казалось раньше; просто меняется относительная высота пиков.
В чем же тут дело? Первая мысль, которая приходит в голову: разные пики отражают разные причины гибели. Как ее проверить? Можно ввести мышам различные противолучевые средства и посмотреть, как они повлияют на разные пики. Опыты проведены, и гипотеза полностью подтвердилась. Есть вещества, которые равномерно снижают все пики (значит, они влияют на самые первичные поражения), другие — лишь какой-нибудь один пик или группу пиков. Таким образом, доказана рабочая гипотеза, что пики — отражение разных причин смерти. А попутно те же результаты свидетельствуют, что механизм действия разных защитных средств различен.
Дело было в 1949 году. А через некоторое время я узнал, что пики смертности уже давно известны. Попался американский рентгенологический журнал за 1945 год, где я увидел статью о пиках. Правда, ее автор обнаружил не все пять пиков, а только два. И опыты он ставил по-другому. Он не применял защитных веществ. Вместо этого облучал разные части тела животных. Например, чтобы вызвать смерть через три-четыре дня, нужно облучить тонкий кишечник, для гибели через девять дней — костный мозг…
Имя автора заинтересовавшей меня статьи было Генри Квастлер. Я запомнил и стал обращать внимание на все его работы. Через некоторое время, в 1951 году, он вернулся к изучению пиков и на этот раз пришел к более полным выводам, которые совпадали с моими.
Позже имя Квастлера встречалось мне нередко. Он интересовался довольно разнообразными вопросами. И — забавное совпадение! — очень часто это были вопросы, которые увлекали и меня. Я надеялся, что рано или поздно мы встретимся и нам о многом придется поговорить. Увы, мы успели обменяться лишь парой деловых писем.