И меня накрывает неподдельным шоком от осознания этого простого факта.
И от того, насколько, оказывается, приятно, когда тебя кто-то слушает. Тем более серьёзно. Обычно все лишь подтрунивают. Даже Гордевид считает, что лучше бы я направила свои таланты на что-то чуть более серьёзное, чем перекрашивание бабочек в розовый цвет. Ну и не только бабочек.
Вообще… кажется, он первый, кто так с интересом спрашивает.
Если подумать, даже как-то слишком со знанием дела.
— Так чем ты, говоришь, занимаешься? Вообще так по жизни, в свободное время от того, как девушкам кровати продавливаешь? — спрашиваю как бы невзначай.
— А я не говорил, — ощеривается в улыбке кот. Сам двигается дальше, цепким взглядом ощупывая дальние стены лаборатории. Она у меня на самом деле побольше размерами даже, чем хижина. Я тут иногда сутками зависаю, позабыв про сон и еду. А в доме что? Только спать, да есть приготовить. Мне одной там много места и не надо.
— Лучше расскажи-ка мне сама, радость моя, что это ты тут забыла в своей глуши на самом деле. Кто такая? Чем занимаешься?
Я обижаюсь на него за то, что не стал откровенничать, и решаю ничего не говорить тоже.
Ни того, что я — ученица главного друида всего Таарна, великого мага и чародея Гордевида, и когда-нибудь займу его место.
Ни того, что я — единственная сестра вождя всех таарнских племён, под началом которого тысячи вооружённых до зубов воинов и целый отряд ездовых барсов. И мой отец когда-то был вождём, и его отец, и дед, и много-много поколений до них.
— Обойдёшься! — показываю я коту язык. А сама протягиваю молниеносным движением руку.
— Ай! — обиженно восклицает он.
— Ничего, от тебя не убудет.
А потому что нечего так близко подходить и смущать меня. Кладу выдранные из серебристой шевелюры три волоска на предметное стекло, помещаю под хитрую конструкцию из трех соединённых между собой луп.
— Возьми вон лучше цветочек, посвети, — командую я и склоняюсь над лупой. Дневного света из потолочного люка маловато, а зажигать свечу неудобно, трудно получить направленный пучок света нужной…
Но что-то, кажется, я совсем расслабилась и решила, что я в безопасности рядом с хищником, который вдруг решил себя повести как любопытный и безвредный домашний котик. А я и поверила.
По обе стороны от меня на стол ложатся загорелые ладони. Я вспыхиваю и замираю пойманной мышкой. Обернуться не решаюсь. Он совсем вплотную подкрался в полумраке.
На плечо мне удобно и нагло укладывается чужой подбородок.
— Какие ещё исследования со мной ты хочешь провести, малышка Ив? М-м-м? Температуру тела? Частоту пульса? Замерить… какие-нибудь размеры? Я весь в твоём распоряжении.
— Толщину лобной кости!.. — бормочу сдавленно, и в панике стискиваю крепко-накрепко ручку лупы. — Не отпустишь, вот прямо сейчас измерять и начну!..
Наглая кошачья морда снова смеётся надо мной, щекотно касаясь волосами шеи. А мне вот не до смеху совершенно.
Но когда отпускает, отодвинувшись и снова занявшись осмотром других достопримечательностей моей лаборатории — становится чуточку жаль, что послушался так быстро.
Потому что я упустила отличный случай врезать ему по башке, разумеется! Только поэтому.
Вот только дыхание восстановить получается не сразу.
Изучать кошачью шерсть, неосмотрительно оставив беззащитными тылы, как-то мне перехотелось. И я только решила уж было, что пора подниматься и позавтракать… как кое-кто снова нарушил мне все планы.
— Не трожь!! — выкрикнула я и бросилась отнимать.
Вот дура, и как только могла забыть! Что оставила самую большую драгоценность в своём доме на самом видном месте! Просто два дня назад и подумать не могла, что у меня кто-то появится.
В смысле, у меня дома кто-то появится.
А вот теперь поздно. Аккуратно зажав между большим и указательным пальцами крохотный стеклянный пузырек, с притёртой простой пробковой крышечкой, кот зачарованно смотрит на его содержимое. В тусклом свете гаснущих светильников густая жидкость светится изнутри собственным лунным сиянием.
— Что это, Ив? — вкрадчиво осведомился котик.
Я сглотнула комок в горле.
— Так, ничего… удобрение. Для огорода. Хочу светящуюся морковку вырастить. Чтоб… по ночам дёргать удобнее было.
— Врёшь, — довольно заявил нахал, покачивая склянку и рассматривая с прищуром, как перетекает вереница крохотных пузырьков воздуха. Глаза вспыхнули ярче. — Пожалуй, я догадываюсь, что это.
И в который раз я думаю о том, что котик — далеко не так прост, как хочет казаться. Но мне сейчас эту головоломку разгадывать некогда.