Ох, чует моя пятая точка, лучше бы мне этого чужака не будить ни под каким предлогом! А постараться как-то самой улизнуть. По телу растекалось странное чувство от руки, тяжело и весомо лежащей поперек живота. И страшно, и щекотно. Но чем дольше разглядываю, тем больше утекает драгоценное время, чтобы что-то придумать.
А ведь от него чего угодно можно ожидать! И мы совсем-совсем одни в лесу.
И магия у меня — больше на эликсирах основана, мирная, не боевая ни разу.
И даже барсиху свою отпустила, дурочка. Не даром брат, самый главный вождь племён, против был и грозился охрану приставить, да по всему Таарну пустил слух, что если кто единственную любимую сестрёнку хоть пальцем тронет, тому он лично этот палец оторвёт и… там еще много было добавлено такого, что мне даже в мыслях повторять стыдно. В общем, напуганные местные решили от греха подальше хижину друидовой ученицы обходить десятой дорогой, во избежание, как говорится.
И вот теперь этот странный чужак, который, судя по всему, брата моего не боится.
Потому что «пальцем не трогать» уже нарушено. Тут не палец. Тут аж целая рука.
Из-под этой самой руки я осторожно попыталась выскользнуть, сдвинуться.
Спящий мужчина проворчал что-то недовольно, рука дёрнулась, и целая пятерня впилась в талию, подгребла к себе ближе. Да так и осталась там, всеми пальцами, которые явно не боялись быть оторванными.
Кажется, своей попыткой побега я добилась только того, что незнакомец стал просыпаться.
Он повернул голову на другую сторону, снова удобно продавив мою подушку, но теперь мне была видна, хотя бы, половина лица.
Жёсткие, суровые, будто вырубленные из камня черты. Прямой строгий нос, неожиданно темные по контрасту с волосами брови и ресницы. Меж бровей — хмурая складка. Тени под глазами, усталость накопленная, которую я чувствую магическим чутьём. Хочется потянуться и забрать — вчера не до конца, кажется, подлечила, но этот порыв в себе тоже давлю.
А то хороша же я буду, если маньяку лесному силёнок добавлю ловить и хватать бедную беззащитную меня.
От этой мысли мурашечки побежали быстрее. Отогнала подальше мысль от том, что пожалуй, пункт первый в списке дел маньяка — «поймать и схватить» — уже выполнен. Сама же и помогла, пустив блохастую зверюгу к себе в постель. Вот дурында! И ведь чувствовала же, что-то не так. Слишком умный даже для магического зверя взгляд. Слишком странное поведение — вот так, сразу без лишних слов, забраться в хозяйскую, безошибочно найденную постель, и ни в какую не соглашаться оттуда уходить.
Но и я хороша.
Уснуть под боком дикого зверя. Где мой инстинкт самосохранения, спрашивается⁈
Но уж слишком довольно урчал вчера. И щурился серебристыми глазами. И позволял в шерсть пальцами зарываться. А мне было холодно ночью. И одиноко — уже очень давно. Очень-очень-очень давно, если вдуматься.
Вот и доигралась.
Так, не отвлекайся, Ив! Тебе вообще-то спасаться надо. Не забыла еще? Вот именно.
Я осторожно приподнялась на локтях и стала переносить на них вес тела. Попробую верхом выскользнуть. Я худенькая, гибкая, не зря родители когда-то Ивой назвали, пусть им небеса будут мягкой периной.
И я осторожненько так, полегонечку, начала перетягивать вес собственного тела вверх. Талию перетянула быстро, а вот дальше… на мою беду, дальше фигура образовывала некое не совсем удобное в моей нынешней ситуации расширение.
Для меня неудобное.
Чужаку, как оказалось, с точностью до наоборот. Более чем удобно стало ухватиться теперь там.
Я взвизгнула, когда мужская пятерня сонно прошлась по бёдрам…
И тёмные ресницы распахнулись. Явив под ними чёрный провал зрачка в обрамлении серебристой радужки. Радужка в темноте мерцала искрами и как будто даже немного светилась, как у котов.
Несколько долгих мгновений чужак не шевелился, я попыток куда-то рыпаться тоже не предпринимала, а вместо этого тупо пялилась в серебристую радужку и затягивающий колодец чёрного зрачка. Красиво, однако.
Мы молчали.
Приличный мужчина уже бы что-нибудь сказал. Да и руку разжал. В порядке благодарности за спасение его мохнатой шкуры.
Холодок пробежал по спине, когда я подумала, что приличия ему, видимо, не совсем знакомы.
— П-пусти… — сдавленно пробормотала я. И попыталась снова дёрнуться.