— Стони, кричи, если хочешь. — От его повелительного голоса, звучащего у самого лица, учащается дыхание. — Тебе можно все.
Но я не кричу, а, стиснув зубы, упрямо молчу, переживая невероятно приятные ощущения. Они одурманивают и против воли утягивают в огонь, самое пекло.
Мое тело, не соглашаясь с головой, само начинает двигаться в ритме движения мужской руки. Ловлю палец и насаживаюсь на его кончик. В этот раз он уже не кажется чем-то инородным. Дыхание Платона учащается. Чувствую, как его затрясло.
— Тебе хорошо? — шепчет он мне на ухо.
А я молчу… молчу, молчу, растворяясь в моменте.
Мне хорошо. Хорошо как никогда в жизни. Настолько хорошо, что даже страшно. Кажется, сердце вот-вот разорвется от переизбытка сильных ощущений.
Плавно двигаю попой, снова и снова неглубоко насаживаясь на палец. Мне так мокро и непривычно-порочно, но дискомфорта нет.
— Давай я сделаю это не пальцем, — севшим голосом хрипит Платон, усиливая нажим во влагалище.
— Нет…
— Тебе не будет больно, — наваливается, подминает меня под себя и задевает губами щеку. Ощущаю каждый миллиметр его пальца, медленно скользящего все глубже и глубже в меня и дергаюсь с него. — Пиздец как хочу…
— Не надо, пожалуйста.
Платон вдруг замирает на несколько секунд, медлит, но после, невнятно порычав что-то мне в волосы, жестче кружит пальцами на клиторе. Толкается пахом мне в ягодицы, трется о них выпирающей из-под штанов крупной головкой.
Да, он одет, и я в трусах, но его член настолько твердый от возбуждения, что очень хорошо ощущается. В одну минуту мне даже начинается казаться, что он проткнет штаны и трахнет меня по-настоящему.
Между моих ног печет, колени дрожат от подступающего пика наслаждения. И ощущения такие сильные, что, кажется, я их не выдержу.
— Ах… ах…. да-а-а… — Я не могу сдержаться.
Меня подкидывает на кровати, а потом вдруг приятное сладкое тепло разливается по всему телу. Влагалище пульсирует, выталкивая из себя соки оргазма.
Платон сорвал первый поцелуй с моих губ, теперь вот я кончила от его рук. Похоже, этот мужчина любит быть первым во всем…
Постепенно он замедляется. Потом отстраняется, отпускает меня и встает с дивана. Что-то достает из шкафа и скрывается в ванной. Слышится шум воды.
Через некоторое время Платон возвращается. Привыкнув к темноте, я вижу его в узкой полоске лунного света, пробивающегося через небольшое зарешеченное окно. Платон помылся и переоделся в шорты.
— Сходи в душ, — говорит он.
Да, не помешало бы. Некомфортно в мокрых трусах, липко. Но у меня нет сменной одежды.
— Сможешь одолжить что-то переодеться? — спрашиваю я.
— Рубашка подойдет?
Я хотела постирать трусы, чтобы к утру успели высохнуть. Если надеть рубашку, то я буду лежать с голой задницей. Под одним одеялом с ним. А это не лучшая идея. Он точно склонит меня к сексу.
— Лучше шорты, если есть.
— Есть.
Наспех освежившись и повесив трусы в уголке в ванной, я возвращаюсь к Платону.
— Иди сюда, Карамелька, — расслабленно говорит, вытягивая руку на мою подушку.
Я ложусь и тут же оказываясь в кольце его сильных рук. Дыхание Платона становится размеренным, и вскоре он засыпает.
Глава 9
Немыслимо! Я лежу в объятьях мужчины, испытала оргазм, сгорала от его поцелуев.
А ведь вечером я собралась отвлечься и забыть его… но снова оказалась с ним рядом.
Как найти этому логическое объяснение, я не знаю. Будто стала железной крупицей, которую неотвратимо притянуло к огромному магниту.
Я несколько раз слышала, как конвоир обращался к Платону «Граф». Это что, его фамилия? Или прозвище? Или, вернее сказать, погоняло. Не знаю, как правильно. Или титул…
Хотя на аристократа Платон совсем не похож. Нет в нем ни чопорности, ни деланого интеллигентства.
А власть, связи и деньги есть. Но, думаю, этот Граф выгрызал свое положение сам, без помощи высокопоставленного рода. Мне кажется, было именно так.
А еще очень интересно узнать статью, по которой он осужден.
Платон как-то сказал, что сидеть ему осталось недолго.
Хоть бы это было какое-нибудь несерьезное хулиганство, и он попал сюда по глупости. Но все осознал и исправился. И больше нарушать закон никогда-никогда не будет, а станет законопослушным гражданином. Может быть, благотворительный фонд какой-нибудь откроет.
Хоть бы это было так! Ну, пожалуйста, Боженька.
Думая об этом, уплываю в странствия сновидений вслед за Графом...
— Спит она еще, хватит наяривать, — вздрогнув от грубоватого мужского голоса, я открываю глаза.