Мы только переписывались и никогда не разговаривали по телефону, я могла лишь представить его голос, но в реальности он оказался более глубоким, сексуальным, заставляющим слушать каждое слово.
— И долго тебе здесь сидеть?
— Уже нет.
И радостно, и нет. Я никогда прежде не испытывала такого сильного диссонанса.
— Твой водитель здорово меня напугал. Он грубиян. Да и тот конвоир… или как его там?
— Они вели себя грубо?
— Да.
— Я разберусь.
Он меня еще не растерзал. И я, кажется, уже привыкаю к нему, хотя если бы не обстоятельства, я бы сюда никогда не вошла. Я просто не жду ничего хорошего от здешнего контингента.
Или бывают исключения? Или я рано делаю благоприятные прогнозы?
— Я могу прямо сейчас уйти? — решаюсь на отчаянный вопрос, но без истерики.
— Ты уйдешь, но не сейчас. У меня остается право на первое свидание. Ты обещала.
Глава 3
Он берет свой бокал и ударяет по моему.
Я точно помню, что глаза Платона были серыми, а сейчас они стали черными бездонными омутами, в которых я вижу свое отражение. Они затягивают на самую глубину своей бездны, не спрашивая на то разрешения.
Я принимаю правила этой жестокой игры, которую нельзя поставить на паузу или выключить.
Отпиваю из бокала несколько глотков шампанского, и оно оказывается очень вкусным, с легкими фруктовыми нотами. Не пробовала ничего подобного прежде.
Но я и не увлекаюсь алкоголем, выпивала один раз, и то на посвящении в студенты.
И для меня еще непривычно, как шаманское раскрывается на языке и ударяет в нос, а затем теплом стекает по пищеводу в желудок.
Стейк из лосося под соусом выглядит аппетитно, но из-за волнения мне совершенно не хочется есть. Однако я, украдкой наблюдая за мужчиной, беру идеальную серебристую вилку и нанизываю на нее несколько листиков салата с приятной кислинкой из-за лимонной заправки.
Платону доставляет огромное удовольствие наблюдать за мной и общаться вживую.
Мы сидим близко друг к другу, но между нами будто разверзлась пропасть, полная неизвестности.
Время идет, и я не знаю, когда закончится наше свидание.
Платон насытился вкусной едой, но голод из его взгляда не исчез. Он внимательно ловит им каждое мое движение, глаза сверкают огнем, отражая его желание узнать меня лучше и ближе.
И что будет дальше? Приставать начнет? Ведь у него два месяца не было секса, а у меня его не было никогда.
Я даже не знаю вкуса поцелуев. Валя говорит, что я странная, раз ни с кем не встречаюсь, хотя парни мной интересуются. Но меня никто из них не привлекал. Я ждала того самого единственного…
Вздрагиваю, когда Платон отставляет бокал в сторону, прикасается к моей щеке и поворачивает лицо к себе.
— Ань, я не животное, но ты слишком красивая, чтобы я ограничился только словами.
От кончиков пальцев на ногах и до самой макушки по коже прокатывается колючая волна из тысячи маленьких иголочек.
— У меня еще не было мужчины.
— Я знаю, — кивает он. — Я знаю о тебе все, Быстрицина Аня. Где ты живешь, где учишься, чем увлекаешься и дышишь.
— Ты маньяк?
— Нет, — кривит ухмылку, обнажая белоснежный оскал. — Я просто думаю о тебе постоянно со второго дня нашего знакомства, — обводит взглядом камеру. — Ты моя единственная светлая зависимость в этом мрачном месте. Мне было интересно узнать тебя до нашей встречи.
Становится тревожно. То есть за мной следили?
А если бы я отвергла свидание? Платон бы ничего не предпринял или же меня все равно привезли бы сюда по первому его требованию?
Но он сам сказал, что не имел тут проблем с сексом. Разве что последние пару месяцев. Как раз с того времени, как мы познакомились.
— Такая светлая невинная девочка. — Его голос становится ниже. Мужчина отпускает мое лицо и ведет пальцами вниз по моей шее, оставляя след из россыпи мурашек. — Самое сильное искушение для меня.
— Ты меня знаешь, а я тебя нет, — пытаюсь хотя бы немного снизить градус напряжения между нами.
Платон откидывается спиной на подушку. Обхватывает мое предплечье и тянет к себе.
Его руки сильные, а движение необыкновенно нежное. Он не дергает, но мне все равно не по себе от волнения и тесной близости с его телом.
— Я очень сильно тосковал, Аня, — его шепот обжигает мой висок. — Останься со мной до утра.
Ах, он знает, как заставить меня дрожать!
Кладет руку мне на плечи и одним уверенным движением сгребает всю меня так, что я безвольно наваливаюсь на его широкую твердую грудь, пышущую адским жаром.