А после его ответа:
— Да, — я бросила трубку.
Я оборвала связь и откинула наушники. И непонимающе обхватила себя за голову.
Мне стало обидно, что я трачу свое время на него. То, что я считала серьезным, ему казалось глупостью. Мое время и мои разговоры для него ничего не значат. А мне казалось ему важно меня услышать.
Меня спрашивали в офисе, с кем я так долго периодически общаюсь. Но я не могла подобрать слов. С пациентом, по сути. Правда, наши разговоры, как правило, были ни о чем. Но он умудрялся держать нас обоих на плаву. Нам обоим не просто и я это чувствую. Странно, что вообще это все имеет такое странное продолжение. Даже пусть и по телефону доверия. Наверное, это самое слово доверие и есть между нами. По-другому он не звонил бы. А он непростой человек. Я почему-то в этом уверена.
Но вот эти последние его слова меня вывели из строя, поспособствовали потеряться в пространстве.
Я уснула, так и не поев. Я каждый раз все больше прокручиваю наши разговоры в голове, представляя его себе. Как он выглядит. Я, почему то, еще больше убедилась, что он больших размеров, такой дядя великан. У него мощный голос, но он старается мало говорить. Хотя мне очень нравится его слушать. Я ценила каждую минуту нашего разговора. А сейчас я понимаю, что, скорее всего, его больше не услышу, и от этого становится страшно. Пусть и раз в неделю, но он был. Присутствовал в моей жизни.
— Опиши мне его? — произношу вслух, почему-то надеясь, что брат не спит.
Но в ответ последовало лишь его мерное сопение. Надо точно попросить описать его Ярика. Может тогда я смогу понять кто этот мужчина. Богдан или нет.
Глава 12. Богдан
Вернувшись домой я долго слоняюсь из угла в угол. На душе не спокойно. Не могу сказать, что меня тревожит, но что-то определенно не дает покоя.
И связи нет. Я же не мудак какой и определенно понимаю свою тревогу. Но давно я стал таким тряпкой? Или как это еще можно назвать? Я всегда прислушиваюсь к себе. Всегда. Интуиция еще ни разу не подводила. Так что же я медлю сейчас?
Рывком снимаю кожанку с вешалки и обуваюсь. Хватаю ключи от машины и выбегаю из квартиры, чуть не сбив соседку.
— Куда ты? — кричит вслед бабка.
На что я просто молчу и, не дожидаясь лифта, бегу по ступенькам.
На часах десять вечера, на улице темень из-за проливного дождя. А ехать еще километров пятьдесят. То и дело приходится осторожничать, трасса скользкая. Видимость нулевая практически.
Но делать нечего, раз рванул, доведу дело до конца, иначе чокнусь.
Спустя полчаса въезжаю в город, а еще через десять минут останавливаюсь у уже знакомого подъезда.
И не медля ни секунды, забегаю внутрь.
До слуха доносятся крики. Мат. Визг. Да тут через квартиру цирк и клоуны.
Останавливаюсь у девятой, и уже не медля, просто с удара ноги, вышибаю хлипкое полотно и вваливаюсь в квартиру. На кухне явно какие-то разборки. Заглядываю туда.
Два мужика непонятной наружности что-то не поделили. Сцепились не на жизнь, а на смерть.
— А ну разошлись, — хватаю одного и второго за шкирку и выкидываю на лестничную площадку.
— Мужик, ты кто такой? — послышались недовольные голоса.
— А ты чего тут устроила? — рыкнул в сторону тетки, что вжалась в угол.
В два шага оказываюсь у двери, которая висит на одной петле. И застываю в проеме.
Девушка вжалась в дальний угол комнаты. А какая-то баба рылась в ее вещах.
Ярость жгучим огнем опалила внутренности. Ну что за …. твари?
Хватаю эту нелюдь за хлипкий хвост и выталкиваю из комнаты в сопровождении ее пронзительного визга.
— Выметайся пока целая, — отпускаю в коридоре.
— Совсем дикарь что ли? — схватилась за голову. — Тоже мне…
Что она там пыталась до меня донести, не слушал. Мне важно было понять, что Яну никто не обидел. Я от злости готов был ломать кости.
— Яна? — вхожу в перевернутую вверх дном комнату. Подхожу к девушке и присаживаюсь рядом с ней.
— Кто здесь? — шмыгая носом, интересуется она и отрывает ладони от лица. Заплаканного милого лица.
— Я, — это все что могу ей сказать. А кто я? Что я могу ей ответить?
От мыслей отвлекает раздирающая боль спину. Твою же…
— Отошел от моей сестры, козел, — услышал в спину пацанячий голос.
Встаю и оборачиваюсь.
— А ты что здесь делаешь? Это ты тут такое устроил? — вопит пацан.