Даже не видя, он понял, что нашел нужное место. Вода здесь казалась теплее, обжигая святостью, от которой кожа зазудела. Подплыв к стене, он поднял трясущиеся руки и начал ощупывать камень.
Под ладонями угадывался вырубленный в скале рисунок.
Наконец-то…
Его кончики пальцев ползли по камню в стремлении постичь высеченные там образы.
Образы, которые могут стать спасением.
Образы, которые могут привести к священному оружию.
Под пальцами он ощутил рельеф креста, нащупал распятую на нем фигурку — и возносящуюся над ним, того же человека с лицом, обращенным горе, с руками, простертыми к небесам. А между телами протянулась линия, связывающая эту возносящуюся душу с распятым внизу телом.
Пока Бернард следовал по этой тропе, кончики его пальцев жгло огнем, предупреждая, что сделана эта линия из чистейшего серебра. От креста огненная дорожка текла по вогнутой стене пещеры к соседнему барельефу. Здесь Бернард обнаружил скопление людей с мечами, пришедших арестовать Христа. Ладонь Спасителя касалась головы одного из людей.
Бернард знал, что означает этот образ.
Исцеление Малха.
Это последнее чудо, явленное Христом перед воскрешением.
Плывя вдоль стены, Бернард вослед за серебряной линией прошел по череде чудес, явленных Иисусом за время жизни: насыщение народа пятью хлебами, воскрешение из мертвых, исцеления прокаженных. Он видел их мысленным взором, как въявь. И старался уберечь надежду, не растерять энтузиазм.
Наконец, он добрался до сцены, изображающей брачный пир в Кане, где Христос обратил воду в вино. Это было первое известное чудо Спасителя.
Однако серебряная тропа тянулась от Каны дальше, пылая во тьме.
Но куда? Откроет ли она неведомые чудеса?
Бернард двинулся вдоль нее — лишь затем, чтобы наткнуться на широкую проплешину камня, крошащегося под пальцами. Он принялся лихорадочно водить ладонями по стене все более и более широкими дугами. Обрывки скрученной серебряной проволоки, врезанные в камень, обожгли кожу огнем. Боль отрезвила его, заставив взглянуть в лицо величайшему из своих страхов.
Эта часть барельефа уничтожена.
Он распростер руки по стене, пытаясь нашарить еще какие-нибудь барельефы. Согласно этим древним кускам папируса, история чудес Христа должна открыть тайник, где хранится священнейшее оружие из всех — способное уничтожить даже могущественнейшую окаянную душу одним прикосновением.
Он повис в воде без движения, постигнув истину.
Секрет уничтожен.
И он знал кем.
Ее слова эхом повторились у него в голове.
Знания? Здесь обретешь лишь разочарование.
Должно быть, найдя его недостойным, она отправилась прямиком сюда и стерла священный образ, прежде чем Бернард успел его отыскать. Его слезы мешались с холодной водой — и оплакивал он не утрату, а более суровую истину.
Я потерпел крах.
Все эти смерти сегодня были напрасны.
Часть I
Согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того?
Глава 1
18 декабря, 09 часов 58 минут
по тихоокеанскому стандартному времени
Пало-Альто, Калифорния
Готовая всколыхнуться в душе паника держала ее на взводе.
Входя в аудиторию Стэнфордского университета, доктор Эрин Грейнджер внимательно оглядела ее от стены до стены, удостоверяясь, что находится здесь одна. Даже присела на корточки, чтобы заглянуть под пустые сиденья и убедиться, что никто там не прячется. И при этом держала одну руку на своем «Глоке 19» в кобуре на лодыжке.
Стояло чудесное зимнее утро, солнце сияло с ясного неба в окружении белых облаков. При ярком свете, льющемся сквозь высокие окна, ей почти нечего было опасаться темных тварей, преследующих ее в ночных кошмарах.
И тем не менее после всего случившегося Эрин понимала, что собратья-люди способны на зло ничуть не меньше.
Выпрямившись во весь рост, она подошла к кафедре перед аудиторией, испустив вздох облегчения. Она понимала, что все эти страхи беспочвенны, что, впрочем, не помешало ей убедиться, что в аудитории не таятся никакие опасности, пока не нахлынули студенты. Хотя порой ребятишки из колледжа достают просто-таки до печенок, она сражалась бы до смерти, только бы не дать причинить вред ни одному из них.
Больше она не подведет ни одного студента.
Пальцы Эрин крепче сжали потертую кожаную сумку. Ей пришлось силком заставить пальцы разжаться, положив сумку рядом с кафедрой. По-прежнему обшаривая комнату взглядом, она расстегнула пряжку сумки и достала подготовленный конспект. Обычно она заучивает свои лекции наизусть, но эту группу приняла от профессора, ушедшей в декретный отпуск. Тема лекции интересная и позволит ей не зацикливаться на событиях, поставивших ее жизнь с ног на голову, начиная с утраты в Израиле двух аспирантов пару месяцев назад.