— Очень мило с твоей стороны. Шоколад или красный бархат? — спросила она, пройдя на кухню и достав тарелки с салфетками.
— Выбирай любой, — не желая показаться грубой, я последовала за Челси.
— У Би только здоровая пища, — подмигнула она и протянула мне шоколадный кекс.
Откусив, я застонала. Только начав есть, я поняла, насколько проголодалась.
— Как вы с Би познакомились? — спросила Челси, устраиваясь на высоком стуле. — Он упоминал, что встретил кого-то особенного, но не вдавался в детали.
— Я помогаю ему по дому. С уборкой, наверное, — почему-то меня смутило, что я по сути была уборщицей.
— Все эти потрясающие картины твои? — спросила Челси, осматривая мои творения на стенах. Она никак не прокомментировала то, что я жила с Браем.
— Да, мои.
— Ты принесла их сюда или нарисовала? — уточнила Челси.
— Нарисовала, — я покраснела от столь пристального внимания к моим работам.
— У тебя талант. Они ошеломляющие, как и ты сама. Мне нравится видеть, что в доме Би появилась жизнь. Я счастлива за него.
Я не поняла, что Челси имела в виду, поэтому просто кивнула и снова откусила от кекса. Ей понравились мои картины, и мне немного полегчало. Я ненавидела, какой неуместной чувствовала себя в этом мире.
— Ребекка, хочу быть с тобой откровенной.
— Пожалуйста, называй меня Бэкс.
— Хорошо, Бэкс, позволь мне сказать прямо.
О, твою мать, началось. Возможно, вежливость Челси была лишь маской по типу той, которую носила Синди. В присутствии Брая она была чертовым персиком, но стоило ему выйти, как выпускала когти.
— Ты милая, и я просто хочу посоветовать тебе быть осторожной.
— Быть осторожной? — спросила я.
— Мир Би жесток, и я не хочу, чтобы тебя съели живьем. Я никогда не видела его таким счастливым, поэтому, что бы ты ни делала, продолжай.
Прежде чем я успела ответить или потребовать разъяснений, на кухню вошел Брай. Я не знала как себя вести. Обычно он целовал меня или прикасался ко мне, но теперь держал дистанцию, и я почувствовала себя неловко. При свете дня он больше не считал меня привлекательной и понял, что мне не место в его мире?
— Мы идем? — холодно прорычал Брай.
— Возможно, мне лучше остаться дома, и ты поедешь с Челси, — я не была готова идти. А учитывая поведение Брая и комментарий Челси, мне хотелось залезть под одеяло. Желательно вернуться в то утро, когда были только мы с Браем. Мы так долго прожили в нашем пузыре, и я подозревала, что за его пределами «нас» просто нет.
Стоило мне предложить остаться дома, как у Брая загорелись глаза. У меня заныло сердце. Он не хотел, чтобы я шла с ним. Даже в новом образе и вечернем платье я все равно не вписывалась. Тот роковой день в офисе повторялся, только теперь было тяжелее, поскольку за несколько недель Брай почти убедил меня, что я нравлюсь ему такой, какая есть. Что ему нравимся «мы».
Та же история, что и с приемными семьями. Я пыталась стать той, кем не являлась. Пыталась вписаться в чьи-то стандарты, но выше головы не прыгнешь.
— Не глупи. Ты выглядишь потрясающе, и Би хочет тобой похвастаться, — Челси через плечо посмотрела на Брая и одарила его убийственным взглядом. — Разве нет?
— Челси, — предупреждающе прорычал он.
Закатив глаза, она повернулась ко мне.
— Мы все идем, — заявила Челси и, схватив меня за руку, потянула к двери.
Когда мы сели в лимузин, она начала болтать с Браем о работе и непонятных мне вещах. Вместе они выглядели идеально. Почему он не встречался с ней? Возможно, теперь, распробовав секс, Брай стал более открытым для предложений. В моем горле застыло рыдание, которое я едва сдержала.
Я не могла так. Я слишком увязала в мире, частью которого так и не стала. В мире, где Брай не хотел меня видеть.
Брай
Пока мы ехали в лимузине на благотворительный вечер, я не мог не заметить, что Ребекка чуть ли не плакала. Каким же я был ослом. Я не сказал ей, как она прекрасна. Просто меня до глубины души поразила ее трансформация, ничуть мне не понравившаяся.
За последние несколько недель мы нашли наш собственный ритм, и я никогда не был счастливее. К сожалению, я знал, что сегодняшний вечер изменит мой упорядоченный организованный мир.
Когда мы сели в машину, Челси попыталась разрядить обстановку и болтала без умолка, как и всегда в напряженные моменты. Мы знали друг друга с начальной школы, и я заботился о ней, но мои чувства никогда не выходили за пределы дружбы. Я всегда воспринимал ее скорее как сестру, нежели женщину.