Спросить об этом можно было у Фреда, Эрхарда, Валери, Лили, кого угодно, – но почему тогда все мысли сводились именно к мистеру Кроссману, преподавателю демонологии, Наблюдающему за Англией; этому вечно хмурому брюнету с острым взглядом?
Ронни подавила смешок. Такой глупой она себя еще никогда не чувствовала.
Она присела на узкую скамейку, но тут же вскочила, когда над территорией пронесся истошный, пронзительный крик, от которого, казалось, даже зазвенели стекла. Звук шел со стороны заднего двора Лицея, оттуда, где мимо растущих слишком близко друг к другу елей было практически не пройти.
Вопль, полный ужаса, вызвал у нее не ответный страх – интерес. Она с опаской продралась сквозь низкие еловые ветки и едва не упала на неожиданно освещенную площадку. Одинокий моргающий фонарь лениво разливал молочно-белый свет по пожухлой траве.
Несмотря на то, что поблизости никого не было видно, Ронни с замиранием сердца чувствовала, что она здесь не одна.
И она не ошиблась.
Впереди, грубо раздвинув грозно зашумевшие ели, показалось существо, похожее на то, что было на картине; однако это было гораздо выше, а его широкие костлявые плечи укрылись под грязной серой тряпкой. Странное, словно бы расплавленное лицо было покрыто черными гнойными язвами. Единственный прозрачный глаз бешено вращался в глазнице, второй же являл собой огромный кожистый нарыв.
В длинной, сухой, изрытой шрамами руке нефари крепко держал небольшую ладошку: за ним волочилось чье-то изорванное тело, в котором уже наверняка не было ни органов, ни души – ничего.
Ронни буквально приросла к промерзлой земле. Она пристально смотрела в ставшее заинтересованным лицо нефари, на его чуть подрагивающее порванное крыло, – и почему-то думала про надпись на футболке Эрхарда.
Эти неприличные, режущие слух и зрение слова в то же время являлись символом начала теплой дружбы, своеобразной соломинкой, за которую сейчас пыталась ухватиться Ронни в попытках хоть ненадолго отвлечься от образа твари, застывшей в нескольких шагах от нее.
Нефари склонил голову набок и легко взмахнул крылом. Оно взметнулось в воздух и задело несколько растущих рядом деревьев, с которых моментально посыпался залежавшийся, сыпучий, как сахар, снег.
Ронни неожиданно поняла, что не боится его
Потянувшись в ее сторону, нефари отпустил грузно упавшее на землю тело, обхватил себя за плечи и издал жалостный, долгий, визгливый стон.
Ронни готова была поклясться, что он жалуется – взахлеб, задыхаясь, с шумом затягивая в себя густую желтую слюну. Это длилось недолго: в конце концов из глаза нефари выкатилась большая мутная слеза, которая, рухнув на траву, испустила тонкую струйку дыма.
Еще через минуту нефари тихо взвыл, расправил крыло и в один момент скрылся в низкой туче, накрывшей горные пики.
Продолжая трястись крупной дрожью, Ронни вернулась в свою комнату. Не обращая внимания на заинтересованный взгляд Валери и поднявшую голову вторую соседку – Ронни с трудом вспомнила, что ее зовут Мадлен, – она сразу же прошла в ванную.
Выглядела она ужасно: обескровленные пересохшие губы, покрасневшие от холода щеки, высохшие дорожки слез. Ронни поспешно умылась и присела на край ванны. Выходить в комнату не хотелось совершенно.
– Что-то случилось? – тихо спросил Эммануил.
Ронни не ответила.
– Можешь не говорить. Я и так все вижу. Я же зеркало, – хмыкнул он. – Отражаю внешнее, впитываю внутреннее. Думаешь, все страшные истории про зеркала – неправда?
– Я ничего не думаю, – глухо отозвалась Ронни.
– Тебе нужно найти того, кому можно довериться, – после короткой паузы сказало зеркало. – У тебя есть друзья?
Ронни подумала про Фреда и пожала плечами.
– Да, но… Я не хочу лишний раз беспокоить его.
– Еще кто-то есть?
Ронни усмехнулась.
– Ну…
Даже не смей.
Просто ХВАТИТ уже об этом.
– Мистер Кроссман, – сказала она, проигнорировав внутренний голос, и стыдливо вжала голову в плечи.
Эммануил, впрочем, никак не отреагировал.
– А он сейчас на Земле, – задумчиво произнес он.
Ронни кивнула.
– И ты, конечно, туда никак попасть не можешь.
Ронни снова кивнула.
– Можешь, – лениво бросил Эммануил.
– Что? – переспросила она.
– Ты можешь попасть на Землю, – хитро повторило зеркало. – У директора в распоряжении имеется несколько специальных разрешений, написанных золотыми чернилами. Их совсем мало, два-три экземпляра, но именно эти разрешения позволяют любому студенту вернуться к людям на определенное время. Главное, чтобы на бумаге стояла подпись какого-либо из наставников первого ранга. Господин Линдлей еще преподает?