паруса.
– Если устанешь нажимать на кнопки, я могу заменить, – крикнул Квинн поверх
плеча, наводя порядок среди тросов.
– Я пытаюсь ее учить, умник.
Я ткнула Квинна локтем и крикнула Гранту:
– Не слушай его. Я пришла учиться!
Как только грот развернулся, мы присоединились к Гранту в кубрике.
– Я могу развернуть паруса? – спросила я у Гранта. – Если нужно просто нажать
кнопку, я вряд ли что–то испорчу.
– Конечно. Нажми зеленую кнопку, где так и написано, и паруса раскроются. А
потом та кнопка натянет парус. Два шага, и все готово.
Корабль расправил паруса, и это было потрясающее зрелище.
Мы недолго плавали, отдав все воле ветра, а потом бросили якорь в миле от островка
с названием Ко–Ранг–Яй. Квинн лежал на носу, кепка прикрывала лицо.
– Ты обнимаешься, Квинн дремлет, – сказал Грант, и я рассмеялась.
– Он знает, что делает, да?
– Шучу. Он лучше всех, кто был у меня в команде. Не жалуется, только дразнит, но
он трудяга, и его везде любят. Он сильно помогает. Без него я бы мог и не доплыть сюда.
– Почему?
Грант задумался на миг.
– Когда я был готов покидать Новую Зеландию, я пробыл там так долго, что даже
потерял мотивацию продолжать. Мне всегда хотелось посмотреть мир, но после шести
месяцев без плавания мне расхотелось.
– Квинн заставил тебя передумать? – спросила я.
– В какой–то степени. Я написал ему за две недели до того, как он должен был
прилететь, рассказал, где я был, и он вылетел через неделю… и через восемь дней мы
собрались плыть на Фиджи.
– Он тебя удивил? Вы раньше не встречались?
– Не встречались. Он был другом друга, и, наверное, сказал ей, что может со мной не
поплыть, потому что я передумал. Она попросила его вылететь раньше, чтобы уговорить
меня закончить путешествие. Как видишь, убеждать он умеет в личном разговоре.
– Точно, – сказала я.
– Я благодарен ему за то, что он для меня сделал. Хоть путешествие невероятное, он
многое оставил – Бриджит и все остальное – я хочу, чтобы он получил много опыта.
Мы пару минут сидели в тишине.
– Хочешь поесть? – спросил он. – Я захватил сыр и хлеб.
– Это мило. Может, немного, – сказала я и прикусила язык, чтобы не спросить о
друзьях… и его жене. Не время. Может, такого момента и не будет.
Грант отошел от штурвала и лег на скамейку напротив меня. Солнце было за нами,
ярко сияло в кубрике, опускаясь к горизонту.
Я села
– Скажи, что ты делаешь для азарта.
Он повернул голову и вскинул бровь.
– Азарта?
– Да. Что тебя восхищает тут больше всего? Ветер в парусах, пить пиво в сумерках,
встречать новых людей или видеть новые места? Что восхищает больше всего в твоем
деле?
Грант приподнялся на локте и улыбнулся еще шире, чем раньше. Он смотрел на
меня, кивнул, а потом сказал:
– Я скажу, когда пойму.
Квинн проснулся и пришел к нам в кубрик, Я настояла, что спущусь в камбуз и
приготовлю нам сырную тарелку. Я нарезала багет, разложила на тарелке бри и чеддер и
отнесла наверх с тремя бутылками холодного пива.
– За новую команду! – сказал Квинн, мы стукнулись бутылками.
Я поймала взгляд Гранта, посмотрев в его сторону.
Мы провели день на острове, лежали на пляже и играли в волейбол. Мы с Грантом
против Квинна. Я часто падала в песок, ныряя за мячом, и Грант протягивал руку и
помогал встать. После часа я была в песке и поте, и мы прыгнули в воду. Мы с Грантом
оставались близко, а Квинн поплыл дальше. Вода была теплой и прозрачной у берега.
Грант нырнул под воду, тряхнул волосами, когда вынырнул, и я задержала дыхание. Я
заставила себя отвести взгляд.
– Иди сюда, – сказал он, раздвигая воду руками.
Я знала чары моряков, прибывающих в Пхукет. Я встречалась с парой парней, спала
с одним или двумя, но ничего серьезного. Я даже не думала к ним привязываться, потому
что они уплывали так быстро, как прибывали.
Но с Грантом было иначе. Мои первобытные инстинкты проснулись, как только я
его увидела, и я хотела быть с ним как можно дольше. Может, я его не интересовала.
Может, у него была девушка в каждом порту. Но я оживала рядом с ним, и мне было все
равно, правильно это или нет. Я просто знала, что мое сердце билось быстрее, когда он
был близко, и мое небезопасное положение сияло неоном над моей головой, показывая
миру мою уязвимость. Разве нельзя хоть раз рискнуть?
Я зашла глубже в океан, вода доходила до подбородка.