— Ну конечно, — обрадовалась я, и потянула маму в свою комнату, где мы с мамой и провели несколько часов над завалами моей косметики и обсуждая образы для фотосессий. А затем пришёл папа, и разогнал наш девичник по постелям.
Но засыпала я в тревоге. Почему-то те старые фото навеяли что-то жуткое…
Глупости! — я зажмурилась, и приказала себе заснуть.
А утром всё забылось из-за царящей в доме суеты: после совместного завтрака приехало такси, и мама с папой после пятнадцати минут совместных обнимашек и «сидений на дорожку» уехали в аэропорт.
И я осталась одна на ближайшие три недели.
Глава 10
— Еще раз хочу извиниться перед вами, — я виновато взглянула в глаза сидящего напротив меня мужчины. — Обычно, если я что-то обещаю — делаю, тем более, вы заплатили мне. Но из-за простуды…
— Я понял. Ничего, всякое бывает. В таком случае, в четверг? Сделаем анонс в соцсетях, рассылку. И, кстати, это вам, — собеседник наклонился, достал из-под стола объемный пакет, и вручил его мне. — Мастер-класс вы будете проводить косметикой этого бренда. Это наш эксклюзив, мы должны рекламировать его. Присмотритесь к этой косметике, потренируйтесь, если не затруднит — снимите обзор и видео с макияжем, бренд готов оплатить дополнительную рекламу. Так что насчет четверга?
— В четверг в полдень, — кивнула я менеджеру. — И обзор косметики сделаю завтра.
— В таком случае вот небольшой аванс, — мужчина положил передо мной четыре пятитысячных купюры. — И следите за соцсетями, сегодня мы сделаем анонс мероприятия, с вас репосты.
После разговора о делах мы с Арнольдом — а именно так звали представителя парфюмерно-косметического магазина — допили кофе, и попрощались на позитивной ноте.
Из-за короткой болезни я столько всего пропустила — жуть! Договаривалась с магазином о проведении мастер-класса, даже деньги взяла — и пропала. С детками из клуба почти неделю не виделась. И отработка зачёта у Ветрова тоже застопорилась.
Нужно исправляться, а то непрофессионализмом попахивает.
С этой мыслью я и вышла из кафе на первом этаже торгового центра, и… увидела разъяренного Эльнура, скрестившего руки на груди, и глядящего на меня в упор. Ужас, у него лицо покраснело и, будто бы, даже глаза красные как у нечисти.
— Привет. Вот так встреча, — поздоровалась я неуверенным тоном и сделала пару шагов к жениху, помахивая крафтовым пакетом с косметикой. — Эльнур, а ты…
Что он здесь забыл я спросить не успела. Потому что услышала:
— А я пришел подарок своей больной невесте купить. И увидел, что невеста, о чудо, не больна. Севиль, скажи, как назвать девушку, которая обманывает своего мужчину? Как назвать невесту, гуляющую по ресторанам с посторонними мужиками? Подарки от них принимающую, деньги. Скажи, как такую назвать?
Чем дольше Эльнур говорил — тем громче. И те посетители торгового центра, которые не заткнули уши наушниками, на нас оборачивались.
— Ты дурак? Это не ресторан, а кафе. И…
— Да, — рявкнул Эльнур. — Это — кафе. А ты — шлюха и лгунья.
Я дернулась, словно от пощечины. Да это и есть пощечина! Меня никогда не оскорбляли, разве что незнакомые хамы на улице, и тролли в интернете, но родные, друзья — никогда.
И как же это оказалось больно! Из-за несправедливости больно! Всё же очевидно, а Эльнур — он даже выслушать не смог, зато как унижать — тут он первый.
— Да пошел ты, — прошептала, и развернулась в сторону выхода.
— Охренеть! Вместо того чтобы на колени передо мной встать, и извиниться — посылаешь. Хороша невеста! Стоять, — Эльнур дернул меня за руку, и заставил развернуться к нему лицом. — Дождалась, пока родители улетят, и по рукам пошла? Ай, хороша! Ай, молодец! Так чесалось? Подарочки хоть дорогие ёбарь сделал, или масс-маркет? А, он же еще и деньги тебе вручил. Прайс озвучишь?
Пакет с косметикой шумно упал рядом с нашими ногами, и моя освободившаяся ладонь звонко встретилась со щекой Эльнура.
— Это был менеджер косметического. Косметика — на рекламу, деньги — аванс. А ты просто мудак. Видеть тебя не желаю!
Я подняла пакет, и пошла к выходу.
— Я на идиота похож? — услышала я вслед, Эльнур еще что-то прокричал, но… пошёл бы он прямиком в нечистую пасть шайтана!
Это я — Я имею право себя поругивать! Он — нет!
Кошмар, Эльнур еще и прилюдно не постыдился на меня вызвериться. Он меня настолько не уважает! Настолько… презирает. Да, именно презирает, раз заподозрил не просто в измене, а в проституции!
Телефон в кармане завибрировал, и я услышала новый окрик:
— Севиль!
Обернулась, и показала Эльнуру фак. От души, дорогой!