— Господин генерал, — обратился я к отцу, — а не пора ли подать сигнал второй армии о начале охвата противника?
— Ваше Высочество, давайте подождем еще одну атаку на наши позиции, а потом начнем затягивать узел на мешке.
— Как быстро придут в себя британцы? Не попробуют ли они нас на прочность на других участках?
— Думаю, через час-полтора следует ожидать новой атаки.
— Тогда прикажите артиллеристам занять возвышенность, с которой ночью наносился удар по лагерю. Выделите для прикрытия два батальона пехоты и эскадрон кавалерии. Также распорядитесь броневикам выдвинуться ближе к полю боя и тщательно замаскироваться. Когда увидим, что пехота британцев начала накапливаться на передовом рубеже для новой атаки, открываем по ней огонь со всех стволов нашей артиллерии. Проводим получасовую артиллерийскую подготовку, и ждем, что предпримет сэр Гисборн.
— Ваше Высочество, вы хотите атаковать врага?
— Нет. Я планирую основательно проредить у него живую силу, по возможности привести к молчанию артиллерию. Посмотрим, что будет в стане противника после нашей артподготовки.
Все произошло, как мы и планировали. Пехоту в окопах накрыли плотным артиллерийским огнем. Но и британцы показали, что они отменные вояки, ринувшись в атаку рассыпным строем. Когда они добежали до линии сюрпризов, были взорваны все бочки, поставив перед атакующим противником сплошную стену огня. В работу включились станковые пулеметы, выкашивая тех немногих солдат, преодолевших полосу огня. Артиллерия беспрестанно била шрапнелью по пехоте и осколочно-фугасными снарядами по исходным позициям. Огонь и грохот не прекращался ни на минуту.
Отец по радиосвязи передал приказ второй армии о наступлении. Броневики также пошли в атаку, сметая на своем пути мелкие группы британских солдат. Затем подняли в атаку нашу пехоту.
Артиллерия сопровождала атаку, пока пехота не приблизилась к позициям британцев на сто метров. Дальше поддержку осуществляли только броневики.
Да, находиться на наблюдательном пункте, и не принимать участия непосредственно в схватке тяжело.
Примерно через полтора часа я со штабом отправился на позиции британцев. Зрелище страшное. Везде разбросаны тела мертвых вражеских солдат, разбитые орудия и повозки. Невозможно ступить, чтобы не попасть ногой на обрывок человеческой плоти или обмундирования. Везде стоял неприятный запах крови, сгоревшей человеческой плоти и пороха. Весь неприятельский лагерь взяла в свои объятия СМЕРТЬ.
Углубляться в лагерь не стал, достаточно того, что уже увидел. Начали поступать доклады. Врага мы разбили и уничтожили, потери и количество трофеев уточняется.
Вторая армия порезвилась в тылах британцев, перехватив отступающие подразделения.
— В данном бою нами уничтожено пять тысяч шестьсот неприятельских солдат, — докладывал отец на вечернем совещании. — Пленных офицеров трое, среди них нет сэра Гисборна. Нижних чинов никого не пленили. Исправными захвачено пять орудий, четыре тысячи пять винтовок. Патронов к винтовкам обнаружили всего семь тысяч. Станковые пулеметы, системы Браунинга, всего восемнадцать штук, достались нам в неисправном состоянии. Ремонт их возможен только в условиях мастерских. Снарядов к орудиям не обнаружили. Наши потери составили: четыреста семнадцать человек убитыми и семьсот девяносто ранеными, часть из них тяжело. Неизвестна судьба пятерых подрывников, пока не обнаружили их ни среди живых, ни среди погибших. Фотографирование и киносъемка поля боя произведена. Фотоматериалы отправлены в столицу, для передачи в газеты.
Вторая армия потеряла пятьсот человек убитыми и шестьсот ранеными. Такие потери объясняются полным отсутствием боевого опыта у офицеров и солдат. Сбор трофеев в связи с наступлением ночи приостановлен, есть опасность подрывов на неразорвавшихся наших снарядах. На позициях оставлены дежурные подразделения, остальные отведены в тыл для отдыха.
Дослушать доклад отца не успел, меня вызвали срочно к телефону, звонил шах.