Поезд прибыл в Керчь рано утром. Взяв извозчика, Екатерина отправилась в лучшую и самую дорогую гостиницу города. Там, приведя себя в порядок с дороги, переоделась в свое лучшее платье. Быстро проглотив легкий завтрак в ресторане гостиницы, страшно волнуясь, отправилась в недалеко расположенный госпиталь.
Шум, возникший в коридоре госпиталя, отвлек меня от чтения утренней газеты. Я уже позавтракал, посетил самостоятельно туалетную комнату, готовился к ежедневному осмотру профессором и перевязке. До меня долетели слова возмущения, высказанные какой-то молодой девушкой. Внезапно дверь в палату резко открылась, и в окружении доктора Санаева и Любови Григорьевны вошла неизвестная девушка, примерно восемнадцати-двадцати лет. А особа весьма недурна собой, подумал я, с довольно привлекательным лицом и замечательной фигурой, выигрышные особенности которой выгодно подчеркивались красивым платьем модного покроя. Интересно, а что ей собственно нужно в моей палате? Кто она такая?
— Александр Васильевич, — умоляюще глядя на меня сказал Санаев, — ну, скажите Екатерине Матвеевне, что с вами все в порядке и уход за вами организован должным образом. — Я, право, не понимаю, зачем ей поступать к нам сестрой милосердия!?
— Профессор, поверьте, я Екатерину Матвеевну вижу впервые и никого не просил устроить мне персональную сестру милосердия. С Любовью Григорьевной мы хорошо ладим, она обеспечивает мне замечательный уход, результаты которого вы можете наблюдать при ежедневных обходах.
— Неправда ваша, Александр Васильевич, — с вызовом произнесла девушка, — вы меня видите второй раз. — Первый раз пять лет тому назад мы с вами танцевали на балу у вашего батюшки. А вам, как раненому офицеру, для быстрейшего выздоровления нужен хороший уход. Я могу его организовать, потому что учусь в хирургическом институте и многое умею.
— Петр Илларионович, — обратился я к профессору, — пожалуйста, будьте так добры, оставьте нас вдвоем на некоторое время, нам с молодой особой нужно объясниться.
Доктор только удивленно развел руками.
— Итак, Екатерина Матвеевна, как это все понимать и чем я вам обязан? — спокойно поинтересовался я у девушки. — Тот случай, когда мы с вами танцевали на балу, я, откровенно говоря, не помню, много, знаете ли, балов я посетил за прошедшее время.
— Вы не помните, но я все хорошо помню, поскольку тот бал был первым в моей жизни, а вы — первым кавалером, которого я пригласила на танец, — капризно надув губки, с неподдельной обидой скороговоркой ответила Екатерина. — А еще я думаю, что, находясь рядом с вами, я смогу помочь вам быстрее выздороветь. Я умею ухаживать за больными.
— Если вы хотите поступить в госпиталь сестрой милосердия, то в этом ничего плохого нет. Но только задумайтесь, вы готовы выносить за ранеными утки и горшки, после отправления естественных надобностей? Вы сможете, спокойно и без эмоций принять участие в перевязке раненого, который от боли материться последними словами? Ваше обоняние не оскорбит запах гниющей человеческой плоти? Хватит ли у вас смелости закрыть глаза скончавшемуся от ран воину? И последний вопрос. Почему ко мне такое пристальное внимание с вашей стороны?
— Мне до других нет никакого дела, я приняла решение ухаживать только за вами, поскольку вы мне не безразличны, вы особенный, вот.
— Ошибаетесь, милая Екатерина, я простой русский офицер, временно находящийся на излечении в госпитале по причине ранения. Я стараюсь не привлекать к себе внимания, и оно мне не нужно. Вы почему-то выделяете меня среди раненых, думаете, что сможете меня быстрее поднять на ноги, но у вас совершенно нет опыта и знаний. Екатерина, вы помните постулат доктора — не навреди?
— Не слышала о таком.
— Не слышали? Как же вы учитесь на хирурга, ведь это одно из первых, чему учат в учебных заведениях такого профиля? А еще беретесь меня быстро вылечить. Вот, профессор Санаев, кстати, руководитель вашего института, и тот дает осторожные прогнозы, а опыт у него ого-го какой. Спасибо вам за беспокойство о моем здоровье, но мне кажется, вам лучше вернуться домой и продолжить учебу в институте, чтобы стать квалифицированным хирургом. Тогда у вас будет больше шансов помочь больным и раненым.
— Вы меня прогоняете?
— Я вам предлагаю разумное решение и, вдобавок, забочусь о вашей репутации. Негоже молодой, симпатичной и незамужней девушке находиться рядом с мужчиной. Общество, знаете ли, не поймет вашего поступка.
— Прогоняете, — отрешенно и обреченно сказала Екатерина, и громко разрыдалась.