рисунки, а у нас, видите ли, не цветной. Никакие мольбы-аргументы типа: «Пожалей Деда, это
же тяжеленная вещь, представляешь, как он ее из Лапландии на горбу потащит?!» — не
сработали. Она не уступала: «Вы что, не знаете про волшебные сани? Про оленей? Что же вы
думаете, он пешком пойдет?! Вы на карту посмотрите! Кошмар!»
Трогательный симбиоз логики современного ребенка и старомодной веры в чудо.
Коробка с принтером никак не лезла под маленькую настольную елочку. Даже рядом
поставить нельзя, перекрывала всю. А еще надо ж было незаметно (!) подложить подарочек.
Праздник отмечали у нас дома. Кроме дочки, было еще трое детей. Начиная с одиннадцати
вечера, родители пытались выманить детвору из комнаты, чтобы перетащить надежно
спрятанные в тамбуре коробки. Не удавалось. Решили провернуть главный трюк — «пока часы
двенадцать бьют». А это 12 секунд, между прочим! Вот где наконец понадобились бесцельно
потраченные семь лет спорта. Папа одного из малышей торжественно объявил, что, пока бьют
куранты, нужно крепко зажмуриться и еще раз вспомнить свое пожелание. «Главное — не
передумывать!» — подчеркнул он. С первым ударом часов дети послушно зажмурились и для
надежности прикрыли глаза руками. Мы на цыпочках ломанулись в тамбур. На десятой
секунде четыре коробки (одна из них принтер!) с грохотом грюкнулись на пол. Тем временем
другая мама, стоя на табуретке, цепляла на приоткрытую форточку кусок ваты. Бом-бом…
Чудо случилось!
— ОН залетал! — кричала моя дочь. — Вон кусок бороды на окне!
Кто-то из пап полез снимать с окна чудо-бороду, но «случайно» уронил ее за борт.
Вещественное доказательство существования Деда Мороза унесло ветром.
— Ой, простите, я случайно, — сокрушался «неуклюжий» папа вполне натурально. Дети
особо не расстроились, так как занялись подарками.
Взрослые, по-моему, радовались не меньше. Мужчины с чувством выполненного долга
перешли на водку.
Сегодня моя дочь разучивает стишок к новогоднему утреннику.
Дует ветер со снежком,
Дед Мороз идет пешком,
Он несет большой мешок,
А в мешке его — стишок.
— Ни снежиночки, — вздыхает ребенок, с грустью глядя в окно. И переделывает стих.
Очень грязно во дворе,
Дед Мороз идет ко мне,
На плече несет мешок,
А в мешке его — снежок.
Она еще не знает, что снежок (я очень надеюсь) будет ей подарком в этом году. Карпаты…
Там Дед Мороз (по прейскуранту) должен будет спускаться с горы на санях. Правда, не с
оленьей, а с собачьей упряжкой, но тоже ничего.
— Мам, а в Австралии есть зима?
— Везде есть зима, только в некоторых странах она жаркая, как лето.
— А Дед Мороз туда ездит?
— Конечно, ездит.
— Да?! А как же ему не жарко в шубе и бороде?! — дочь ехидно прищуривает глаз.
Это значит, начинается поток вопросов, который остановить нельзя.
— Он бреется и одевает майку.
— Гы-гы.
Дед Мороз, Дед Мороз… Когда-то она тоже была Дедом Морозом, правда, еще до рождения.
Я тогда работала в школе, психологом. Школа обычная, бывшая заводская, в общем, не
лицей искусств. Нанять настоящего, в смысле — профессионального Деда Мороза УЖЕ стоило
дорого, а собирать с родителей деньги ЕЩЕ было неудобно. Коллектив в младших классах, как
на подбор — молодые специалистки. Комсомолки. Энтузиастки, блин.
Мужиков у нас не было в принципе, даже физкультурница — баба. Она, кстати, и играла
бабу. Бабу-ягу. Дети потом ее еще долго боялись и физкультуру не прогуливали. Роль у нее
была кровавая, она ссорилась с Лешим (классухой второго «Б») и «изгоняла» его из школы, при этом натурально била метлой по хребту. «Лешего» она не любила по каким-то сильно
личным причинам, поэтому сцена изгнания нечистого выходила крайне натурально.
Сценарий утверждала завуч младших классов. Педагог-консерватор, она терпеть не могла
новаторства, поэтому выцветшие желтые листочки со сценариями из советской, заверенной
ГОСТом школьной программы считала идеальными.
На роль Деда Мороза требовалась «фактурная женщина», а из фактурных была только Вера
Ивановна из третьего «А». Но она была слишком фактурная, к тому же невысокая, и от
заранее утвержденной на роль Снегурочки секретарши Леры отставала на две головы. Такое
несоответствие расценивалось как аморальное, тем более реквизитное пальто-шуба было