Еженедельник «MediaPost» № 09 от 8 марта 2007 г., колонка «Невыдуманная история»
ТРИ ТЮЛЬПАНА В ЦЕЛЛОФАНЕ
Ну вот, опять. Восьмое марта неизбежно, как Новый год и день рождения. И как бы мне ни хотелось «проболеть»
этот светлый праздник, ОН все равно наступит.
— Дорогая, ты самая лучшая женщина! Я поздравляю тебя с праздником!
И букетик из-за спины — оп!
Чудо свершилось, долг исполнен, можно идти и быть счастливой до следующего Восьмого
марта. Свободна.
Я верю в искренность мужского внимания, мне не нравятся дозы. Один, строго
определенный день в году, — оскорбительно мало. Плюс раздражает обязательность цветов и
комплиментов.
У одного знакомого в блокноте, на странице с датой 08.03, я увидела запись: 1. Цветы — Машке, Лизе Г., маме, Наталье Алексеевне.
2. Позвонить — Андрюхиной Ирке, Рыжей, Катьке с Ленкой.
3. Маринке, Кузьке, Тане Л. — смс.
Не то чтобы мне не жалко Маринку и ее подруг из пункта три, мне за другую половину
человечества обидно. Вспомнить! Записать! Разбить по пунктам! И, наконец, выполнить
намеченную программу. Это насилие над мужчиной, я протестую!
Если честно, запись обидная. Обидная не потому, что кому-то цветы, а кому-то смс. Обидно, что вообще существует запись. Варианты: «обязательно поздравить», «позвонить утром»,
«заскочить в перерыве».
В назначенный день мне хочется спрятаться, чтобы не напрягать знакомых мужчин
собственной половой принадлежностью. Попасть в классификацию по степени внимания или
влияния — ужас. Но страшнее всего — получить от НЕГО пресловутые тюльпаны.
Воображение рисует классический мужской перекидной календарь: 364 белых (черных, зеленых — по вкусу) листа и единственный красный день «Восьмое марта» с пометкой
— «осчастливить».
Ниже — короткая незамысловатая инструкция:
1. Принцип распределения счастья: «Бабе — цветы, детям — мороженое» (главное — не
перепутать).
2. Порция счастья измеряется в цветках поштучно (минимум три).
3. Осчастливливать начинать непременно с утра (пока теплая).
Про целлофан ни слова.
Цветы как явление сами по себе прекрасны. Они красивы, они восхитительны, они пахнут, наконец. Но где вы видели, господа мужчины, чтобы цветы росли в целлофане? В оберточной
бумаге? С бантиками и буклями? Забрызганные перламутром? С искусственными бабочками на
лепестках? А главное, с резиночками на бутонах?!
Тюльпаны. Три. Целлофановорезиночное чудо природы, специально изобретенное по
случаю. Среда обитания — точки продажи цветов, форма приобретения — конвейер.
Вышел с утра, потолкался пару часов в очереди с соплеменниками, закупил «чудо», по
количеству осчастливливаемых, вручил — и можно ставить галочку в календаре.
Зато порция счастья у всех одинаковая. Ну, чтоб никому не обидно.
Я бы предложила этот акт вообще унифицировать, довести до примитивного автоматизма, так сказать. Вместо выращивания вышеуказанных букетиков штамповать таблички:
«Ты такая же, как все, никакая ты не особенная, получи свою ежегодную порцию счастья и
не выпендривайся. Будь счастлива, дорогая!»
Можно было бы их тиражировать заранее, миллионами, и выдавать мужчинам по месту
работы.
Моя подруга Наташка точно знает количество счастья в штуках, которое она получила от
спутника жизни за семь лет совместного проживания. Четырнадцать букетов, или сорок два
цветочка. Три розы на день рождения и три тюльпана на Восьмое марта.
— Нет, он не плохой, он хороший, — уверяет Наташка, — просто...
Просто он проболел ботанику в школе и не знает, что в нашей климатической зоне
произрастает около тысячи видов цветов.
— Мне эти тюльпаны, — откровенничает она, — хочется ему в морду кинуть. Но так
нельзя, он же искренне! Утром бежит на рынок, пока я сплю. Тысячу раз пыталась сказать, что
ненавижу тюльпаны, но не могу, боюсь обидеть.
Конечно, как же обидеть? Ведь он от чистого сердца...
Не верю, что сердце бывает чистым только раз (два) в году. Верю, что не хватает фантазии, воображения, внимания. И раз уже с легкой руки Клары и Розы на проявление чувств
выделено всего двадцать четыре часа, пользуйтесь! Пользуйтесь остальным временем.
У него было 364 дня, чтобы заметить, как она восхищается ромашками. 364 дня, чтобы
услышать фразу:
«Ух ты! Как здорово, я бы хотела…»