Невыносимая обида
Глава 1
Эта доподлинная и печальная история приключилась с Николаем Григорьевичем Пахмутовым прямо после его пятидесятилетия, которое он мирно отпраздновал в узком кругу самых близких ему людей. Однако же я считаю, что начать её следует с более раннего времени, дабы у читателя сложилось об этом человеке и его жизни наиболее полное впечатление.
Пожалуй, к повествованию своему я приступлю с того наиважнейшего момента, когда у двадцатипятилетнего Николая, в ту пору ещё бодрого и свежего голубоглазого паренька, и его двадцатидвухлетней возлюбленной Марии, прекрасной сероглазой шатенки с густыми, курчавыми локонами, появился на свет замечательный ребёночек – крепкий и крикливый мальчуган, коего вскоре нарекли Володей. Обручился Николай с сиротинушкой Марией ещё за шесть месяцев до сего радостного происшествия: как только влюблённые узнали о скором своём пополнении.
Обосновались они у будущего отца семейства в его собственном доме, который незадолго до этого достался ему по наследству. Домишко был сооружён из кирпичей, облицован серой фактурной штукатуркой типа «барашек» и состоял из четырёх отдельных комнат. Под зелёным высоким фронтоном располагались окна с голубыми рамами, обрамлёнными незамысловатой белой гипсовой лепниной. Имелась в данном строении также просторная и светлая веранда, что выходила вместе с широким крыльцом прямо в продолговатый двор, над большей частью которого горбато высились металлические арки, причудливо обвиваемые ползучей виноградной лозой. Двор положено прикрывали зелёные решётчатые ворота с узенькой калиткой, а за невысоким забором размещавшегося перед домом палисадника одновременно росли два молоденьких вишнёвых деревца и один лиственный куст неизвестного никому наименования. Позади благоустроенного дома, на небольшом участке плодородной почвы, ещё Николаевым отцом был организован ухоженный сад, где мирно сосуществовали абрикосовые, грушевые и черешневые деревья, а также несколько кустарников крыжовника и чёрного паслёна.
Жила молодая семья не богато, но дружно и спокойно. Мария нянчилась с ребёночком и хлопотала по хозяйству, муж её посуточно трудился оператором на местном хлебозаводе и всегда после очередной смены, ближе к часам десяти утра, возвращался домой порядком уставшим, но неизменно с какими-нибудь свежими ватрушками, кренделями или сдобными булками, которые так нравились его супруге, впрочем, в излишней пышности она была замечена лишь во время беременности. Когда же главе семейства удавалось выхлопотать себе отпуск в тёплое время года, ездили они всей семьёй к зеленоватому морю, где безмятежно наслаждались ласковой водой и полезным воздухом, а также безмерно упивались каждой минутой, проводимой вместе.
Длилась, однако, эта счастливая семейная жизнь лишь до поступления маленького Володи в первый класс. Той же осенью, когда приятный и освежающий ветерок резко сменился шальными ноябрьскими порывами, Марию лихо продуло во время обычной получасовой прогулки и накрепко приковало к постели на долгих три недели, две из которых она провела в лёгочном отделении местной лечебницы. Николай её такой и запомнил – лежащей на больничной койке, нестерпимо кашляющей и слабым голосом просящей лишь об одном: заботиться об их сыночке и хранить о ней память.
Глава 2
Сразу после похорон скорбящий вдовец взял на работе недельный отпуск и принялся заливать своё горе огненной водой, безвыходно пробыв в беспамятстве около трёх тяжёлых суток, до того момента, пока оголодавший и заплаканный мальчик не разбудил отца поздним вечером и умоляющим голоском по-взрослому не произнёс: «Папа, не пей, пожалуйста, мне тоже её не хватает…»
Прямо со следующего дня и до самой своей кончины Николай более на грудь не принимал. Даже все его знакомые, к которым он когда-либо в течение своей последующей жизни приходил на всяческие празднования, знали, что при сервировке стола обязательно нужно учесть один набор, рядом с которым непременно требуется поставить объёмный графин с натуральным виноградным соком – излюбленным напитком «необычного» гостя.
Шаблонные дни пролетали размеренно и монотонно, раскрашивая свою серость лишь успехами подрастающего и смышлёного ребёнка, в котором для Николая теперь только и остался единственный смысл его неожиданно поблекшей жизни. Учился мальчик прилежно, стал увлекаться бегом и физической культурой в целом, вечерами читал классическую литературу и порой задумчиво сидел в саду под своим любимым абрикосовым деревом, к этому времени уже порядочно искрученным временем, словно пожилой, но всё ещё стойкий атлет.