Вечером выползла из дома, и мы сходили в кино на очередные Ёлки. Но они были настолько халтурные, что я решила больше не ходить на эту франшизу.
Накануне выхода на работу я привела себя в порядок. Час лежала в ванной и отмокала. Сделала массаж лица и пару масок, чтобы убрать опухлость. Подготовила одежду. Уверена, что по выходе с меня потребуют отчет по АмегаГлобал.
Слава Богу, у меня есть что показать.
Спасибо, Константин Борисович.
Выход на работу — это как отмашка клетчатым флагом. Сигнал к тому, что моя жизнь вернулась на круги своя, а две недели перед новым годом просто ослепительная вспышка, которая давно потухла.
В сумке у меня серый галстук. Я с ним не расстанусь ни за что на свете. Только не сейчас. Хотела повесить его на зеркало заднего вида, но потом решила взять с собой. Не хочу с ним расставаться.
На стоянке утром полно народу и машин. Просто я приехала очень поздно. Обычно я приезжала на полчаса раньше.
Сегодня моросит дождь.
Это просто вишенка на торте моей дерьмовой ситуации.
Прихожу за свое рабочее место и сразу надеваю наушники. Мне нужен боевой азарт от Антона Наумова. Но, когда перелистываю свой блокнот, который в прошлом году выронила в кабинете босса, замираю.
Подбородок дрожит.
На той странице, которая исписана композицией «КозелКозелКозелКозел…» есть приписка.
Закрываю глаза, пытаясь сдержать слезы.
«Козлы тебя нехило заводят».
Встаю и иду в туалет. Плачу там минут пятнадцать. Я уже решила, что сошлюсь на какую-нибудь африканскую лихорадку. Выгляжу супер ужасно.
Когда возвращаюсь на место в опенофисе ПУСТО, как после апокалипсиса. Это меня немного отрезвляет.
Куда все делись?
Высмаркиваюсь и захожу в почту. Последнее в списке непрочитанных писем гласит, что все сотрудники должны явиться на линейку в холл на третьем этаже к 09.15.
Блин. Уже 09.20.
Встаю и тороплюсь к лифту. Вместе со мной еще несколько таких же опаздунов. Такие линейки — это очередной командообразующий высер, призванный сплотить коллектив. Может и есть в этом что-то, иначе я половины сотрудников никогда бы не узнала в лицо. Обычно эти линейки посвящены важным кадровым перестановкам и поздравлениям, ну и т. д. Я даже догадываюсь с чем связана эта. У нас новый генеральный директор. Видимо, уже подыскали подходящего человека вместо…ну вы поняли кого.
В холле народу битком, поэтому, когда я врываюсь в составе опаздывающих, все на нас оборачиваются. Хочу шмыгнуть куда-нибудь и затеряться в толпе, но внезапно в меня будто молния ударяет.
Замираю и стою, приоткрыв рот, прикованная к месту тяжелым повелительным взглядом. Стою, не в силах пошевелиться, скомкав в ладонях края своего клетчатого платья. Два лучистых голубых глаза проходятся по мне всей и замирают, полоснув по тонкой шее словно острые клинки. Народ зашушукался за моей спиной, очевидно решив, что я отныне не в чести у нового генерального директора.
Что…
Господи, ЧТО ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ?
Смотрю на него в ответ, как будто увидела сошедшего на землю Божьего сына.
— Так вот, — продолжает Константин Князев, отворачиваясь от меня. — Как я и сказал, структура менеджмента компании претерпит некоторые изменения. Помимо изменений, касающихся рабочих групп, изменится состав функциональных руководителей. Должность заместителя генерального директора займет Павел Благов…
Кажется, со мной сейчас что-нибудь случиться. Мои микросхемы просто перегорают одна за одной! Резко разворачиваюсь и несусь прочь от этого холла, как будто там свирепствует буря.
Это слишком.
ЧТО ОН СО МНОЙ ДЕЛАЕТ?
Десять минут сижу в туалете, пытаясь структурировать свои мысли.
Нет, я вообще ничего не понимаю.
Я только знаю, что он здесь. Он никуда не улетел. Не знаю почему.
То есть, мне придется пройти через все это еще раз?
Только не это…у меня будет нервный срыв.
Телефон в руке извещает о поступлении сообщения. Есть только один человек на свете, который пишет мне СМС. Все остальные пишут в мессенжеры.
Читать — не читать?
Конечно же, я буду читать. Упираюсь лбом в свою ладонь и открываю сообщение:
КХ: «Будь в приемной через пять минут.».
Зачем? Я не пойду…
Не пойду…
Хватит издеваться надо мной!
Возвращаюсь на свое место и смотрю в монитор. Он давно заснул, но мне какая разница, все самое главное сейчас происходит в моей голове. Там у меня скандал с самой собой. Битва между гордостью и неистовым зовом сердца.