— Я не могу вспомнить многое из прошлой ночи. Что… случилось?
Уголки его губ приподнимаются вверх, но улыбка выглядит не дерзкой, а скорее самой сексуальной, какую мне только доводилось видеть. Это нечто иное.
— Это называется — "за гранью". Ты была великолепна. Совершенна… — кажется, он понимает, что выражение его лица меняется, и отходит к столу. — Позже я объясню подробнее. Как ты себя чувствуешь?
Могу ли я передать это словами? Я не уверена. Это что — то слишком сильное. Я просто хочу свернуться на своей стороне кровати, лежа с тупой улыбкой на лице из — за того, что это была самая сногсшибательная ночь, которую я не могу вспомнить. Это пугает меня сильнее, чем то, что он сделал. Меня не преследуют печаль или страх. Я не ощущаю их; им здесь не место. Разочарование — да, но моя самая сильная эмоция — это счастье.
— Я… хорошо. Больно… — черт, мне безумно больно, но я не собираюсь говорить ему об этом. И все больше и больше убеждаюсь, что поступаю правильно. Другое дело, если я буду держать рот на замке. Если я услышу его жалость, или желание и дальше удерживать меня здесь, то это будет большей проблемой, чем та, что есть у меня сейчас.
— Ты не умеешь врать. Тебе очень больно и это плохо, — он обмакивает тряпочку в миску с теплой водой, стоящей рядом с ним, и проводит ей между моих грудей, переходя от одного полушария к другому. Я пытаюсь успокоить свое дыхание, но чувствую, как твердеют мои соски. Из — за низкой температуры комнаты они еще сильнее скручиваются в узелки, контрастируя с внешним холодом и теплом моего тела.
Тряпка скользит левее, чтобы обмыть больше, и я уже не могу игнорировать пристальный взгляд, ни на секунду не покидающий моего тела. Я сглатываю, а мой желудок сжимается, когда он хватается за мое согнутое колено и разводит ноги в стороны. Я могла бы начать бороться, могла бы сжать их вместе, но новое ощущение вызывает у меня беспокойство. Что — то изменилось. Не только у меня, у нас обоих.
Теплая и влажная тряпка путешествует по внутренней стороне бедра и продвигается к моей киске. Мои глаза закрыты, пока он проходится плотным материалом по верхней части моей щели, вплоть до самого входа, обтирая меня легким движением руки. Я закусываю губу, предвкушая следующее движение. Слышится плеск воды, а затем его большой палец раскрывает мои складочки. Вода льется непрерывным потоком по чувствительной плоти, и я ахаю, двигая бедрами от удовольствия, которое возникает. Мне кажется, что он прикоснется ко мне тканью, но я ошибаюсь. Вместо этого его прикосновения переходят на мой клитор, потирая его нежными, мучительными кругами, и процесс с водой повторяется. С моих губ срывается стон, и я тянусь вниз, сжимая под собой шелковые простыни.
Вес его тела перемещается, и я прижимаюсь к кровати сильнее, когда ладони раздвигают мои колени шире. Он облизывает меня языком, заставляя задаваться вопросом, должна ли я позволить этому продолжиться. Я хочу этого. Очевидно, что он тоже. Но после прошлой ночи, хочу ли я полностью попасть под его влияние? Смогу ли я продержаться в последующие дни или даже недели?
Всасывая мой клитор в рот, он стонет и начинает двигаться. Вибрация от его стона заставляет меня задохнуться. Голова идет кругом, пока я наблюдаю, как он облизывает и посасывает, уделяя этому все свое внимание. Когда язык Господина проталкивается в мой вход, я выгибаюсь, больше всего на свете желая вцепиться в его волосы, чтобы прижать его к себе еще ближе.
— Черт, я не могу тобой насытиться, — он задевает мою кожу зубами, и наклоняя голову, всасывает клитор, чем заставляет меня желать большего. Мои бедра двигаются все быстрее, отчаянно пытаясь протолкнуть его глубже, но он остается на месте. Я не могу пошевелиться. Не могу сдвинуться с места, чтобы подтолкнуть мужчину туда, где хочу, чтобы он находился. Тепло превращается в жаркое пламя, и его язык неоднократно меня дразнит. Моя голова болтается из стороны в сторону, пока он сохраняет устойчивый ритм. Едва ощутимые щелчки языка заставляют меня затаить дыхание. Я отчаянно желаю быть заполненной.
— Господин, пожалуйста.
Крепко сжимаю зубы. Я не уверена, кто более шокирован моей мольбой: я или он. Так легко его имя выскользнуло из моего рта. Не из — за страха или того, что он этого ждал, именно в этот момент, обнимая его, я… принимаю свою роль.
Влага блестит на его подбородке, когда он поднимает голову. Изумление меняет цвет его глаз на светло — голубой, хотя почти всегда они кажутся черными.
— Ты меня хочешь, рабыня?