— Ты должна поесть на кухне. Как думаешь, ты сможешь быть хорошей, или мне нужно оставить тебя здесь и накормить самому?
Ее губы приоткрываются, а глаза устремляются к лестнице.
— Я могу быть хорошей.
— К тебе пришел посетитель. Джейми здесь, чтобы провести с тобой немного времени. Но если ты выкинешь фокус, то не думай, что я не перекину тебя через колено и не отшлепаю твою задницу прямо перед ним. Ты понимаешь? Он работает на меня. Он не поможет тебе.
— Я буду хорошо себя вести.
Все, что я могу сделать, это кивнуть, когда отхожу в сторону и беру длинное, синее платье, которое принес для нее чуть раньше. Главная моя цель на сегодняшний вечер — держать ее подальше от Джейми. Если бы я хотел продемонстрировать ему ее тело, то сделал бы это намного раньше.
— Ты должна надеть это, подняться вверх по лестнице и как хорошая рабыня, сесть на пол рядом с местом, где сяду я. Это понято?
Ее лицо выражает глубочайшее отвращение, и она даже не пытается это скрыть.
— Пол?
— Мне нужно схватить тебя за шиворот и усадить силой? Я сказал — на пол. Точка.
Я приближаюсь и расстегиваю манжеты. Она медленно одевается, натягивает платье через голову и опускает вниз по телу. Ей все еще больно. Это ясно по тому, как она морщится от каждого движения. Мой член встает, и желание трахнуть ее, прежде чем мы поднимемся наверх, становится слишком сильным. Я хочу взять ее. Хочу, чтобы моя сперма находилась глубоко в ее киске и стекала по ногам, когда она будет идти мимо Джейми и встанет на колени у моих ног. Она не забеременеет. В медицинской карте написано, что Диана сделала инъекцию. А я больше не могу иметь детей. Я позаботился об этом после того, как я потерял свою семью.
— Пошли. Ты первая.
Я отодвигаю свои желания подальше, но ненадолго. Я возьму ее, и это случится скоро.
— Господин? — Диана делает паузу, но не оборачивается. Слегка пошатываясь, она продолжает идти. Нет никаких сомнений, что остатки препаратов еще находятся в ее организме.
— Продолжай идти и говорить, — я остаюсь внимательным, когда она поднимает ногу над первой ступенькой.
— Я чувствую себя не очень хорошо. Мне обязательно идти?
Она серьезно спрашивает моего разрешения без вызова в своем голосе? И кажется, она почти горит желанием сделать обратное. Ей приходится говорить правду. Симпатия к ней возрастает, понемногу пробуждая мою хорошую сторону. Этого нельзя допустить.
— Да, идти обязательно. Тебе плохо, поэтому ты должна поесть. Таблетки попали в пустой желудок. Я удивлен, что тебе не стало хуже, чем уже есть. Теперь, пошевеливайся, — я подталкиваю ее рукой в спину, скорее возбуждая, чем заставляя двигаться быстрее. Но она этого не знает.
Кажется, что каждый последующий шаг дается ей все легче, и открывая дверь, Диана издает вздох, останавливаясь прямо перед порогом. После некоторых раздумий она медленно проходит вперед. Джейми издает тихий смешок и прислоняется к столешнице, скрещивая руки на груди. Он — вылитый милашка — холостяк, и я останавливаюсь, закрывая дверь позади себя.
— Кто — то выглядит уставшим. Как ты себя чувствуешь, рабыня?
Мои зубы скрипят, когда я сжимаю челюсти. Даже осознавая, что он следует моим правилам, но слышать, как он называет ее… это практически заставляет меня двинуться в его сторону.
— Я устала, — тихо отвечает она.
— Господин рассказал мне о твоем промахе. Ты хочешь поговорить об этом? — он выпрямляется, шагает в ее сторону, и они направляются в укромный уголок, где стоит маленький столик для отдыха. Диана молча оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Так, как я ей и сказал, она встает на колени и смотрит в пол.
— Я бы не хотела, Джейми.
Я вижу, как он ухмыляется, когда садится в противоположном конце стола. Дымящаяся тарелка супа стоит напротив меня, и я присаживаюсь на стул, наблюдая за каждым его движением. Его тоскливый взгляд заставляет меня раскрыть свои глаза. Я что — то здесь упускаю? Джейми жаждет иметь собственную рабыню? Принадлежащую лично ему? Или он проверяет мою?
— Ты знаешь, когда — то я был на твоем месте. Возможно, я смогу помочь. Ты позволишь мне?
Я беру ложку и держу рот на замке. Она не нуждается в его помощи. У Дианы есть я. Однако, я знаю, что не скажу ему об этом. Это заявление, сказанное вслух, лишь докажет, как далеко я зашел. Ревность — не то, что я должен демонстрировать, если собираюсь ей помочь.