— И ты молчала? — от возмущения Джеки едва не выронила бокал.
— Да какая теперь разница? — я спрятала лицо в ладонях, чувствуя, как глазам подступают слезы — выпитый скотч рвался наружу пьяной истерикой вместе с отчаянием и досадой, которые два с лишним месяца копились внутри. — Мне все равно нечем платить. Блейк хочет, чтобы я сама зарабатывала на обучение.
Всхлипнув, я разрыдалась от жалости к себе. Утешающие голоса подруг слились в неразборчивое бормотание. Слушая их вполуха, я то подвывала, то снова упрекала Блейка, но легче не становилось.
Я была раздавлена. И наверняка смешна. И всему виной чертово завещание!
— Долли, детка, не убивайся так, — Бри погладила меня по голове. — Всегда есть выход. Тебе нужно всего лишь определить слабые места Блейка и бить четко в них. Что он ценит больше всего?
Необходимость рассуждать здраво ненадолго привела меня в чувство, и я перестала плакать.
— Издеваешься? — я подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд сквозь мутную пелену. — Я и трезвой ответить не смогу.
— Тогда я подскажу, — Бри протянула мне коробку с салфетками. — Наверняка, для него важна репутация.
— И как по ней бить? — размазывая тушь по щекам, я вытерла глаза.
— Очень просто, — широко улыбнулась Джеки и заговорщицки переглянулась с Бри, словно им обеим пришла гениальная идея. — Бей ниже пояса — соблазни, а потом шантажируй.
От удивления, я не нашлась, что сказать. Они это серьезно?
— Да не делай таких круглых глаз, — хохотнула Джеки, которую позабавил мой шок. — Спать с ним необязательно. Главное, сними видео, как он тебя лапает, и не забывай морщиться.
— Пусть только попробует после этого не вернуть тебе доступ к деньгам, — тоном заправского адвоката продолжала Бри. — За попытку изнасилования Блейку влепят немалый срок, а «Рэдман Риэлти» погрязнет в скандале. Но главное — его лишат статуса опекуна!
— И назначат мне нового, — уныло возразила я.
— Любой будет лучше, чем этот старых хрен, — резонно заметила Джеки. — Сколько ему сейчас? Пятьдесят?
— Тридцать два.
— Тогда можно и переспать, — она красноречиво поиграла бровями.
Идея все еще казалась мне бредовой, но я уже мысленно просчитывала шансы на успех. У Блейка наверняка была постоянная любовница. Это минус — осуществление плана займет много времени. Однако жил он в одной квартире со мной. И это плюс. И сотня возможностей застать его врасплох. Вот только что окажется сильнее — предсказуемое мужское либидо или ненависть ко мне?
— Думаешь, я смогу привлечь Блейка? — я с сомнением посмотрела на Бри.
— Почему нет? Он ведь раньше уже приставал.
— Не совсем, — я отвела глаза. — Я солгала, и мама вынудила его улететь в Австралию.
Признание вырвалось случайно. Я не хотела посвящать подруг в подробности своего не самого честного детства, но алкоголь окончательно развязал мне язык.
— Ну ты и сучка! — восторженно ахнула Бри. — Не понимаю, как Блейк тебя после этого не убил.
— Наша куколка ему интересна, — сияющая улыбка Джеки стала еще шире, чем когда ее объявили королевой выпускного. — Потому и не убил.
— Но непременно сделает это, если я снова вернусь в два ночи, — я с тоской посмотрела на часы. — Мне пора.
Даже в старшей школе[3] за мной не следили так пристально. Я могла заявиться домой под утро, и никто не сказал бы и слова. Отчасти, потому что было некому. Отец уже жил отдельно, а мама — иллюзиями, что все вот-вот наладится. Но думаю, главная причина крылась в равнодушии. Обоим было все равно. В отличие от них Блейк оказался дотошным и каждый раз читал нотации, стоило мне хоть немного задержаться.
В лифте я кое-как собрала волосы в подобие пучка и вытерла остатки темных разводов под глазами. Без макияжа лицо выглядело невинным, что дико контрастировало с провоцирующим нарядом. Не имея возможность попасть в клуб, я из принципа надела блестящее платье с разрезами, надеясь хоть так поднять себе настроение.
На улице ночной ветерок приятно остудил кожу. Меня немного шатало, и чтобы протрезветь, я решила пройтись пешком, благо наши с Джеки дома разделяло от силы три квартала. Прикурив сигарету, я неспешно двинулась по Пятой Авеню вдоль манящих витрин.
У светофора на пятьдесят восьмой я невольно задержала дыхание — на здании с противоположной стороны в изящной рамке чернели два священных слова. Бергдорф и Гудман.[4] Пять этажей счастья. Мекка красоты и стиля, где каждый ценитель моды обязан если и не преклонить колени, то оставить щедрое подношение богам от-кутюр.