– Идем домой. Нечего тут рассиживаться, – оправдывает свой порыв и первым выходит в коридор, толкая дверь.
Да, уйти отсюда – лучшее, что можно придумать. Я о том уже много часов мечтаю. Мне срочно нужно обнять Максима и увериться, что с ним все хорошо, что я его не потеряю. Вот и не спорю. Но сперва беру Игната за руку и только потом направляюсь за ним следом. Да только внизу живота вдруг появляется тянущая боль, усиливающаяся с каждым новым движением. С учетом, что я не ела ничего с самого обеда, наверное, неудивительно, что организм реагирует подобным образом – внутренности сами себя начинают переваривать. Возможно, что и тошнота от этого, а не от того, что я успела себе надумать за эти часы. Впрочем, на данный момент есть еще кое-что волнующее меня, потому стараюсь не фиксировать на этом свое сознание. Правда, наш разговор я продолжаю уже будучи в машине отца.
– Значит, Акимов во всем признался?
– Признался, – согласно кивает Игнат.
Папа в свою очередь одаривает долгим пронзительным взором своего зятя. Ему явно есть что добавить, но в итоге он просто поджимает губы, заводит автомобиль и трогается с места.
– Что-то не так? – уточняю, переводя взгляд с одного на другого, останавливая по итогу его на Игнате.
Тот пожимает плечом в полнейшем безразличии и сознаваться не спешит. Разве что:
– Все в порядке. Мы уладили.
– Ты уладил, – выделяет отец с акцентом.
На лице мужа мелькает мрачная тень.
– Верно. Уладил. И это самый оптимальный вариант. А если хочешь еще раз поговорить об этом, выбери другое время.
Руль под пальцами отца скрипит в напряжении, но никакой другой реакции от него нет. Впрочем, тут и дурак догадается, каким именно образом Игнат все уладил. И вот вроде ожидаемый, логичный итог, лучший в нашей ситуации, но внутри все равно холодеет от осознания, что он, возможно, повторил то, что сделал с другими участниками того вечера, потому и не вмешиваюсь в их диалог, отворачиваюсь к окну, сосредотачиваясь на проплывающем за стеклом городском пейзаже. Впрочем, Игнат бы не был собой не только в этом отношении. Быстро разгадывает причину моего молчания.
– Он заслужил. Каждый из них. Ни к чему сожалеть о том, кто тебя жалеть бы не стал ни за что на свете, – произносит тихо.
– Я понимаю, – отвечаю, так и не глядя на него, сильнее кутаясь в плед.
Понимаю, да, и, честно, безумно благодарна за его заботу и защиту, но принять вот так сразу ситуацию не получается. Наверное, я неправильная какая-то, раз жалею насильников, но иначе не получается. Да, они поступили плохо, и я их презираю за это, но смерть – слишком жестоко, как по мне.
– С его отцом проблем точно потом не будет? – единственное, что уточняю по итогу.
– С чего бы? – усмехается встречно Игнат. – Нас там не было. Менты же всех Орловых задержали, – кривится.
Киваю согласно, принимая ответ, и вновь сосредотачиваюсь на разглядывании улицы, по которой мы едем. Так проще не представлять то, как Игнат разобрался с последним из моих обидчиков. Жаль, память все равно раз за разом подкидывает произошедшее на свадьбе, но уже с участием Акимова. В разум врезается улыбчивое симпатичное лицо с карими глазами, но теперь уже полностью разбитое, в крови и… Внутренности живота пронзает неожиданная, острая и сбивающая дыхание боль, отчего я сжимаюсь вся, не в силах распрямиться.
– Черт, – не сдерживаюсь под воздействием еще одного болезненного спазма.
– Что такое? – тут же реагирует Игнат, обхватывая за плечи, разворачивая к себе, вглядываясь в мое лицо.
– Ничего, – качаю головой, с как можно более беззаботной улыбкой. – Просто живот болит. Не ела давно, вот и плохо…
Остаток моей речи прерывает очередная волна боли. А вместе со второй с губ срывается невольный стон, который не успеваю подавить вовремя.
– Разве тебя не покормили?
На лице Игната снова воцаряется мрачность. Отец тоже отвлекается от вождения, то и дело бросая косые взгляды сквозь зеркало заднего вида.
– Кормили. Но я есть не могла, волновалась за тебя. Только чай пила, чтобы согреться.
Мой любимый мужчина перетаскивает меня к себе на колени, отчего плед падает с моих плеч, оставаясь лежать сидении. Я же зависаю на теплой полуулыбке супруга, пока он прижимает меня ближе к себе.