– А иногда кажешься умной… – вздыхает напоказ обреченно.
Ничего не отвечаю. Не потому, что нечего, а просто боль усиливается, а еще становится мокро между ног, в самом худшем смысле этого слова. И не одна я это замечаю. Игнат тоже обращает внимание на расползающееся пятно по светлой ткани.
– На перекрестке налево. В больницу поедем, – проговаривает сурово для водителя, коснувшись пальцами полотенца, удостоверившись в том, что это кровь.
И это действительно плохо, с учетом завершившихся только пару недель назад месячных. До следующих еще примерно столько же.
– Где именно болит? – хмурится Игнат.
– Живот, – отвечаю сдавленно, крепко сцепив зубы. – Низ, – добавляю на порядок тише, не глядя на него.
Но мне все равно приходится.
– Все будет хорошо, поняла? – обхватывает мое лицо, вынуждая смотреть в синие глаза.
И пусть голос Игната – ровный, спокойный, утверждающий, но в глазах этой уверенности совсем нет. Киваю и улыбаюсь как можно беззаботней, чтобы он меньше волновался.
– Конечно, будет, – добавляю для пущей достоверности. – И ты вместо того, чтобы обо мне беспокоиться, лучше бы подумал о том, что ментовская форма тебе не идет. Абсолютно не твое! Парадная форма моряков подошла бы лучше. Беленькая которая такая вся. Идеально бы сочеталась с твоей темной внешностью, – улыбаюсь уже по-настоящему, представляя его в подобном наряде.
Муж ничего не говорит на это. Выдавливает из себя подобие снисходительной насмешки и прижимает к себе крепче, уткнувшись носом мне в макушку, глубоко вдыхая. Так и не отпускает потом еще долгое время. Скорость автомобиля все растет. Пейзаж за окном уже не просто проплывает мимо, а практически мелькает. Неоновый свет вывесок смазывается в сплошную цветную линию. Или это у меня перед глазами все плывет. Не могу понять. Кроме боли и вкуса крови во рту от прокушенной щеки не чувствую больше ничего. Приезд в больницу и вовсе проходит мимо моего сознания. В себя прихожу лежащей на постели в небольшом светлом помещении. За окном рассвело, а в правую руку воткнута инъекционная игла, через которую в меня вливают какой-то темный раствор. Название инфузии разобрать не могу, пакет прикреплен слишком высоко на специальной стойке. Голова все еще немного кружится. Сгиб локтя жжет и саднит. Тянусь туда, но не дотягиваюсь. Мое запястье перехвачено, а я сама заново уложена на подушку.
– Полегче, – комментирует свои деяния Игнат, выдерживает паузу, усаживаясь на краю постели рядом со мной, а после добавляет негромко: – Как ты?
Замечаю, что он переоделся в свой привычный костюм, но без пиджака – тот висит на спинке его стула. Супруг тянется к кнопке вызова персонала над изголовьем кровати, нажимая ту, и возвращает внимание ко мне, вновь берет за руку, но уже иначе: аккуратно касаясь запястья, обводит большим пальцем узор моих проступающих вен. Так зацикливаюсь на этом его действии, что не сразу реагирую на вопрос.
– Голова кружится, живот еще немного тянет и снова тошнит, – отзываюсь, прислушиваясь к себе.
– У тебя давление упало, – улыбается мягко мужчина.
– Всего лишь? – удивляюсь. – А кровь? Тоже из-за этого? Так бывает?
Правда, отвечает не он.
– Ну, милочка, в твоем положении и не такое возможно.
Тучная женщина лет пятидесяти в белом халате подходит ко мне ближе и первым делом проверяет капельницу, подкручивая колесико на катетере. Я же едва сдерживаю хихиканье, глядя на мелкие завитки на ее коротких светлых волосах. Не знаю почему, но они мне кажутся забавными, похожими на те, какие есть у овец. Потому не сразу различаю двойной смысл в сказанном ею.
– В моем положении? – уточняю, глядя уже на Игната.
Тот опять улыбается. Подозрительно добродушно.
Судя по всему, все то, что мне предстоит услышать, он знает.
– А то как же, – улыбается медсестра каким-то своим мыслям, доставая из кармана халата тонометр. – Целых четыре недельки уже.
– Четыре недельки… – повторяю за ней бездумно, пока она возится с тем, чтобы измерить мне давление.
Это я что же, правда, беременна?!
И вот вроде сама о таком задумывалась, а теперь, услышав подтверждение, не верится. Просто по срокам беременность наступила аж с того раза на кухне хрущевки, но тогда…
– Получается, та таблетка не помогла? – выношу слуховой вердикт всем своим измышлением.
– Не помогла, – соглашается Игнат. – Витаминок надо значительно больше, – ухмыляется нагло.
– Витаминок? – переспрашиваю недоверчиво.
Он ведь не хочет сказать, что та таблетка была совсем не той, что я думала? Сам ведь твердил о доверии, а сам получается…