Встречающий нас швейцар, одетый во все белое с золотом, как окружающий его декор, приветствует легким поклоном.
– Добро пожаловать в наш скромный дворец, – добавляет уже вслух.
– Спасибо, – невольно улыбаюсь ему.
Дальше он провожает нас до виднеющихся впереди двухстворчатых дверей. А когда толкает их и отходит в сторону, пропуская меня в огромный зал…
– С ума сойти! – вырывается из меня против воли.
Мне казалось, что дома все комнаты теперь напоминают оранжерею, – я ошибалась. Там все еще очень скромно. Здесь же все окружающее пространство буквально скрыто пионами. Стебли причудливым узором извиваются вдоль каждой стены и потолке, а на лозах распускаются «живые» цветы. Даже на больших окнах вместо тюли гирлянды цветов до самого пола, на котором такой слой лепестков, что ноги в них буквально утопают.
Я настолько ошарашена масштабами праздника, что не сразу замечаю, что меня ждут. Только когда мой взгляд наконец сосредотачивается на другом конце зала, где на небольшом подиуме установлена широкая арка, украшенная все теми же розовыми пионами и лентами, замечаю две фигуры. Игнат и Максим. Одетые в одинаковые черные костюмы с белыми рубашками, с одинаковыми прическами – они как никогда походят друг на друга. Один в один.
Пока иду к ним, успеваю прокрутить в голове сотню причин нашего здесь нахождения, но с учетом отсутствия хоть какой-то мебели, в голову так ничего и не приходит. Но ведь неспроста же этот зал так шикарно украшен?
– Ого! – выдыхает восторженно Максим, стоит мне только приблизиться. – Мама… Ты такая красивая! Прям «Ух»!
Улыбаюсь. И улыбаюсь еще шире, заслышав:
– Ты не это должен был говорить, – тихонько произносит для сына Игнат, демонстративно выразительно покосившись на небольшую коробочку в руках мальчика.
Подумала бы о том самом, но упаковка уж слишком объемная для подобного сюрприза. Вот и не спешу делать выводы. Жду.
– Ну да, – согласно кивает Макс и мешкает еще пару секунд, набирая в легкие побольше воздуха. – Дорогая наша единственная женщина! – выдает торжественно и громко, а с моих губ срывается короткий смешок. – Самая красивая, милая, добрая, нежная и удивительная! Оставайся всегда такой же прекрасной и совершенной. А мы с папой, в светлый день 8 Марта спешим поздравить тебя с женским праздником и подарить тебе этот подарок.
Не сразу справляется с тем, чтобы приподнять крышку коробочки. А там… полураскрытый бутон белой розы на маленьком стебельке длиной, наверное, в пару сантиметров, не больше. Откровенно теряюсь. Чего-чего, а такого уж точно не ожидаю при всей своей активной фантазии. Но под выразительным взглядом обеих пар синих глаз послушно беру презент в руки, попутно раздумывая, что мне с ним теперь делать. Не в карман же пиджака Игнату его вставлять, как ту же бутоньерку? Вот и кручу его в своих пальцах. Как прокручиваю, так и застываю, неверяще рассматривая его снова и снова. Точнее, то, что на нем написано.
«Будь моей женой», – выведено алыми чернилами на одном из лепестков каллиграфическим почерком в три ряда.
Перечитываю еще несколько раз, прежде чем посмотреть на Игната. Не знаю, о чем он думает. В его глазах штиль. А вот я вряд ли способна сейчас скрыть хоть немного собственную растерянность и прочее, что одолевает с каждым мгновением все больше. Хочется плакать. В хорошем смысле этого слова. Потому что ни разу за эти недели не задумываюсь о чем-то подобном для нас с ним. В отличие от него. Аж с двадцать третьего февраля, получается. Почти самое начало нашей с ним совместной жизни. Вот и молчу. Просто не знаю, что сказать. То есть знаю, но в голове такой кавардак, ни слова не могу из себя выдавить. Даже самого простого «да».
– Мам, – дергает меня за руку сын, вынуждая вернуть ему внимание. – Отвечай. Ты ведь согласна, да?
«А у меня есть выбор?» – чуть не срывается с губ, но я вовремя прикусываю язык.
Хотя по чести, об отказе и сама не думаю.
Просто все еще растеряна.
По итогу сперва ласково улыбаюсь Максу, а затем делаю шаг к его отцу, становясь максимально близко. Он по-прежнему выглядит безмятежным и равнодушным, но я, как и не раз до этого, физически ощущаю исходящее от него напряжение. Но впервые меня это не пугает. Наоборот. Расслабляет. Приятно знать, что не одна я тут волнуюсь.
– Просто скажи это… – негромко, чуть хрипло произносит Игнат.