И даже познакомиться.
И даже получить от него приглашение поужинать.
Как он сказал?
Когда я беру девушку за грудь, я нежно шепчу ей, Агаш-ша! Агаш-шенька!!
На Проспекте Мира сделала пересадку.
Поезд между Алексеевской и ВДНХ надолго встал в тоннеле. И стоял, и стоял, и стоял.
Публика в вагоне даже нервничать начала.
Вдруг сейчас двери откроют и скажут – идите дальше по рельсам.
Но нет, поехали.
На этот раз до телецентра поехала не на частнике, а на троллейбусе.
Зачем лишние деньги тратить?
Да и торопиться было некуда.
Радийный АСБ-2 стоит через дорогу от телевизионного. Туда можно пройти по тоннелю.
И тоже, как и в телевизионном, здесь бюро пропусков. И тоже, без паспорта и без московской регистрации – фиг пустят.
Позвонила снизу по пятизначному служебному номеру.
Девушка – секретарь попросила Агашу немного подождать и пообещала спуститься к ней минут через десять.
Десять минут обернулись двадцатью пятью.
Подошла, но даже и не извинилась.
Они тут на этом радио и телевидении – эти небожительницы, они на простых девушек, вроде Агаши, они на них смотрят как на навоз возле дороги.
– Агата Фролова? – спросила небожительница, – идемте, вам студию покажут и призы выдадут.
В скоростном лифте поднялись на пятый этаж.
Потом долго-долго шли по коридору. Повернули налево, потом еще раз налево.
Покуда шли, на стенах пустынного коридора возле бесконечной вереницы дверей, любопытный взор Агаши отмечал звучные, сами за себя говорящие брэнды.
Радио Маяк, Радио Хит-Эф-Эм, Радио Россия…
– Это все студии? – спросила Агаша небожительницу.
– Нет, здесь офисы и редакции, а студии там, в том крыле, – махнула рукой небожительница.
Наконец дочокали до конца коридора, где возле лестницы Агаша приметила светящуюся неоновую табличку Москва-Сити-Эф-Эм.
Пришли.
И здесь была обычная бюрократия.
– Здесь распишитесь, вот здесь и здесь распишитесь…
За две фаянсовые кружки в виде человечьих спин и нижеспинного пространства нужно было расписаться в четырех журналах.
У них в кафе, когда выручку сдавала – и то меньше бюрократии.
– А студию посмотреть можно?
– Из кабинета программного директора через стекло, – ответила небожительница, – а в саму студию нельзя.
– А кто сейчас эфир ведет? – спросила Агаша.
– До двенадцати Мирский, а потом до шестнадцати Ксения Птитц.
– А можно у них автограф?
– Нет, автограф это ваше личное дело, хотите-ловите их на улице, хотите, ловите в кафе.
– А где у вас кафе?
– На втором и на четвертом этажах.
– Спасибо – Не за что, Заходите.
С двумя кружками в фирменном полиэтиленовом пакете, как дура-мешочница поперлась по коридору назад.
Уже одна и уже без сопровождавшей ее сюда небожительницы.
К двум фаянсовым жопам впридачу ей в пакет еще и футболку сунули с логотипом Радио Москва-Сити-Эф-Эм.
Будет она теперь в этой футболке по квартире щеголять.
Ну, не на Тверскую же в ней идти! Что она – провинциальная дура что ли?
А кто она?
Разве не провинциальная дура?
На втором этаже разыскала кафетерий.
Мама-миа!
Да это же там за тем столиком сама Ирма Вальберс сидит!
С мужиком.
На Сергея Мирского мужик не похож.
Набралась наглости, спросила барменшу шепотом, – а кто это там с Ирмой Вальберс?
– Это Валерий Дюрыгин, продюсер, – ответила ко всему привыкшая барменша.
И точно, как же она могла забыть, рохля!
Ведь Агаша его сто раз видала по телеку, просто забыла.
Взяла свой кофе, поковыляла с ним за свободный столик.
Села, и принялась мечтать.
Вот станет она работать здесь.
Диск-жокеем, как Ксения Птитц…
– В эфире Агаша Фролова, здравствуйте!
3.
Джон Петров немного расстроился.
Мирский – сволочь – обманул, дал только шестьсот, а четыреста вспомнил – гадина, вычел с Джона как штрафные за полу-годичной давности прокол с певицей Валерией, которую обещал привезти и не привез.
Ну, было дело, облажался, с кем не бывает!
Джон вышел из АСБ-2, по тоннелю прошел на ту сторону Королева, нашел на стоянке свою "бэшку" – четырехлетку. Пора бы уже машину менять, старичок… Но денег пока нема. Вот заработаем на афере века, тогда всё купим. И машину не слабее чем "дьюзенберг" ручной кастинговой сборки, и четырехкомнатную хатку на Чистых Прудах… Джону не хотелось особняка по Рублево-Успенскому. Жить надо в центре Москвы. Это ожиревшие буржуи могут там замыкаться на своих огороженных шестиметровыми кирпичными стенами – сорока сотках. А человеку, вроде Джона, который привык жаркими бессонными ночами тусоваться в пекле ночной столицы, перетекая из Метелицы в Меркюрий центр, а оттуда к рассвету в Эль Гаучо – ему не подходит житьё в часе езды от Москвы. Ему подавай самый центр.
Итак, остается только одно – заработать три миллиона Бакинских. Или лучше пять.
Сколько он уже девчонок нашел для этой своей аферы?
Вчера вот третью нашел – Наташу.
Сказала, что продавщицей работает на Войковской.
Надо ей позвонить, да собрать их всех вместе, устроить что-то в виде смотр-прогона.
А позавчера с ней на телевидении ее подружка была – посимпатичнее этой Наташи.
Агата. Кстати говоря, Джон ей визитку то давал, а не Наташе.
Фигурка и мордашка у Агаты куда как более!
Но Агата не пришла.
Наташа сказала, что та передумала.
Небось, сама Наташа и отшила соперницу.
Джона за просто так не проведешь, он такого здесь навидался – на сто Мопассановских романов хватит.
Но тем не менее.
Вчера он заручился заверениями, что девушки согласны и готовы на все.
– Сниматься будем в живом лайв риэлити шоу, – сказал он девчонкам, – а на риэлити шоу застенчивым и забитым дурам, которые не догоняют, таким тут делать нечего, здесь врубающиеся, хавающие ситьюайцу требуются.
Девчонки заворожено кивали.
Особенно эта Наташа старалась.
Надо.
Надо им завтра-послезавтра учебный прогон устроить под видеокамеру.
Можно на даче у Бориса.
Надо ему позвонить.
Но жирный боров обязательно чем-нибудь, да испортит всю малину. Его непременно на скорый и быстрый секс потянет.
Все неймется ему – три раза сифилисом болел. Да теперь – долечился ли?
Джон всегда, когда в компании Бориса водку пил, потом целый месяц к венерологу хотел сходить.
4.
Ирму Дюрыгин вызвонил уже подъезжая к Останкино.
– Ой, в Твин Пиггс не пойду, времени нет,- запричитала в мобильник Ирма, – если хочешь, поднимайся сейчас во вторую а-эс-бэшку и встретимся в кафетерии на втором этаже, у меня для тебя пол-часика будет.
Ирма как всегда выглядела лучше Голливуда вместе с Каннами и Берлинаре вместе взятых.
Расцеловались. .
– Слышала, ты с новым шоу к главному ходил, – сказала Ирма.
– У меня ведущей нет, – сказал Дюрыгин.
– А Марианну не хочешь позвать?
– Какую? Стешкину что ли? Да она заторможенная, ею надо будет по радио управлдять и каждую остроту ей из аппаратной подсказывать, мне такие не нужны.
– Правильно, тебе подавай умную и красивую.
– Как ты.
– Но я другому отдана и буду век ему верна.
– А сколько тебе Зарайский платит? Я вдвое дам.
– Ты с ума сошел.
– А помнишь, мы ведь с тобой ладили?
– Помню, ничего не забыла, но ты свое время упустил, теперь не вернешь…
Замолчали.
Дюрыгин поймал на себе пристальный взгляд молодой девчушки в смешной зеленой шляпке, что наискосок от них сидела за вторым столиком.
Симпатичная провинциалочка.
Наверное, на кастинг пришла или за призом.
Вон у нее подле ножки стула мешок с логотипом радио.