На кухне витали ароматы еды, заботливо приготовленной миссис Дженкинс, а ещё сидели двое парней, тихо пересмеиваясь. Как только Грант появился в дверях, они как по команде уставились на него.
-Доброе утро, сэр.- в один голос поздоровались работники.
-Где она?!- взревел Грант, которому было не до сантиментов. Парни, переглянувшись, вновь уставились на него:
-Миссис Дженкинс была с утра, она сказала, что не желает вас будить, поэтому оставила...- начал один из них, но Грант нетерпеливо оборвал его:
-Где моя жена, чёрт побери!?- и по их недоуменным взглядам, одновременно устремившимся на него, Грант понял, что Вайолет всё -таки смогла сбежать! Обвела его и остальных вокруг своего изящного пальчика!
Круто развернувшись, он поспешил к конюшне. Он вернёт обратно эту чертовку, пускай даже для этого потребуется притащить её силком, за волосы! Мужчина, что ещё совсем недавно терзался чувством вины перед усопшей женой, сейчас кипел от злости по отношению к жене нынешней. Ну, ничего! Он ей покажет! Как там, в Писании? " Да убоится жена мужа своего"?! Бойся, Вайолет, бойся!
Былое
Вайолет, прижимая к себе самое ценное из внезапно обретенных ею сокровищ, мамин портрет, никак не могла поверить в то, что прочла. Её мама, леди Элоиз де Грейвз, дочь виконта де Грейвза! Если верить маминому письму, то будучи совсем юной девушкой, она влюбилась. Вот только не в своего жениха, старого пэра палаты лордов, похоронившего уже двух жен, и не думающего ни о чем, кроме выпивки и охоты, а в конюха. Молодого, красивого и пылкого. Понимая, что не только общество никогда не одобрит их союза, но и собственные родители, Элоиз покорилась воле родителей. И готовилась к свадьбе с почтенным сэром Лоукхерстом. Но Джон, так звали её возлюбленного, смог уговорить её бежать. И не в Шотландию, как то было довольно часто для молоденьких наследниц, а в Америку! Джон так красиво расписал ей будущее- они поженятся, купят небольшой домик ( естественно, пока ей придется оплатить всё своими драгоценностями, но он сразу же станет искать работу), родят ребенка. И вот тогда попытаются вновь связаться с её родителями, возможно, их чёрствые сердца растают при виде внука или внучки. К сожалению, Джон оказался лжецом и подлецом- быстро приступив к воплощению плана, он не только совратил Элоиз ещё на корабле, в оплаченной её деньгами большой каюте, но и забрал большую часть из них себе, на хранение. Влюбленная Элоиз верила ему словно самой себе. И зря. Едва они ступили на берег, как Джон тут же бросился искать священника, что за несколько монет и шитую белыми нитками историю о том, что невеста беременна, обвенчает их. Такой нашелся неподалеку от гостиницы, где Джон снял им самый дорогой номер. Он сорил деньгами и украшениями Элоиз так, что девушка с каждым днём мрачно понимала - ещё немного, и они обречены. Она сумела украсть и припрятать несколько из них, но в тот день Джон впервые поднял на неё руку. Вернувшись как обычно вечером, " с поисков работы", в стельку пьяный, он кинулся было к ней, требуя немедленно ублажить своего мужа. Но Элоиз, которой стало дурно от сильного аромата алкоголя, отвернулась, отойдя. Тогда Джон, громко возмущаясь, что ему в жены досталась такая холодная женщина, кинулся ко второму своему увлечению- шкатулке, где хранились драгоценности. Недосчитавшись нескольких предметов, он грубо подозвал Элоиз, спрашивая, где они. Та, ответив, что купила себе немного одежды, обуви, а также немного женских мелочей, не ожидала того удара, что последовал за её ответом. Упав на пол, девушка инстинктивно прикрыла руками живот, и в этот момент осознала, что беременна. Все сложилось воедино- перепады настроения, утренние недомогания, отсутствие месячных. Джон же, бросившись к ней, принялся извиняться, охая и удивляясь, как же она неловко попала под его руку, которой он тоже так неловко и невовремя взмахнул. Элоиз ничего не оставалось, кроме как притвориться, что поверила в эту версию, и сама удивлена своей неуклюжести. Но время шло, а Джон всё также сорил драгоценностями, отныне перепрятав их так надёжно, что Элоиз больше не могла их найти. На любые вопросы о том, когда же они купят дом, ведь вечно жить в отеле, да ещё и таком, им не по карману, Джон озлобленно огрызался, раз за разом все больше пеняя на то, что её семья не отвечает на письма дочери, не желают с ней знаться. Даже попытки Элоиз напомнить любимому о том, что теперь у них своя семья, скоро родится ребенок, только больше злили Джона. И вот однажды он с перекошенным от злости лицом вбежал в номер, заорав, что она сломала его жизнь. Он размахивал перед ней письмом с до боли знакомой печатью. Папа! Элоиз, быстро пробежавшись глазами по написанным аккуратным почерком отца строчкам, осела в кресло, выронив лист бумаги из дрожащей руки. Отец и мать сообщали ей, что для них и для всего света их дочь, Элоиз де Грейвз, умерла при кораблекрушении. Также они просили более не писать им, так как отвечать больше не собираются. И ещё молили подумать о младшей сестре, Эмме, на чью голову обязательно падет позор старшей, если всё вскроется.