– Доброго дня, Джерард! Пусть боги благословят твой дом и твою землю!
Мальчишка держался молодцом, лишь голос чуть дрогнул, но вида не подал, что робеет. Это Джерри определённо нравилось.
– И тебе доброго дня, Эхри! Благодарю. Проходи, присаживайся, угощайся! – Джерард указал на стол.
Мора тотчас метнулась к очагу, но он окликнул её и велел сесть рядом на лавку, а поухаживать за гостем, подмигнув, попросил Эйлин. Младшая с удовольствием взялась строить из себя хозяюшку, но так и поглядывала на сестру и внезапного гостя с лукавой улыбкой – ждала, когда до дела дойдёт. Подав всё, что нужно, Эйлин отошла в сторону, но внимательно слушала.
– Вижу, у тебя ко мне разговор… – Джерри решил не лютовать и помочь немного гостю.
Эхри поспешно кивнул и наконец заговорил:
– Я пришёл говорить о Море… Мне очень нравится твоя дочь. Давно нравится. И я хочу, чтобы она стала мне женой и хозяйкой моего дома. Ты знаешь, Джерард, у меня есть куда привести невесту. У меня есть своя земля, скот. И работы я не боюсь. Отец всему научил. В моём доме она никогда не узнает, что такое голод и нужда. Я буду заботиться о ней. Обещаю! – Эхри вздохнул и выпалил: – Мора сказала, что ты хочешь уехать… А я попросил её остаться. Она… Я её люблю. Не забирай её, позволь остаться здесь, в Нокдагли, со мной, стать мне женой! Благослови нас, прошу!
Джерард не выдержал его прямого пылающего взгляда…
Да, этот мальчишка далеко пойдёт! Очень может быть, что однажды он займёт место старейшины Грейди. Так молод, но знает, чего хочет, и готов за это сражаться.
Это хорошо, очень хорошо. Ведь за Мору ему точно придётся заступаться не раз. Даже став замужней, она не избавится от дурной славы своей матери. Скорее всего, теперь за ней будут следить ещё пристальнее, пытаться очернить, подловить на чём-то. Просто из зависти.
С годами, конечно, сплетни утихнут. Если всё у них с Эхри будет ладно, со временем завистницам надоест, станет скучно болтать. Но это когда ещё будет…
Джерард посмотрел на Мору, скромно притихшую рядом с юношей.
А красивая будет пара! Он, как могучее дерево, прочно держится корнями за родную землю, она рядом с ним кажется тонкой веточкой, былинкой, несмотря на то, что Мору нельзя назвать хрупкой – крепкая, сильная, здоровая девица, привычная к работе и домашних хлопотам.
Но рядом с ним… какая-то особая женственность и мягкость вдруг проснулась в девочке. Так и льнёт кошкой к плечу Эхри, готова вот-вот коснуться, голову положить. Джерри видел, что лишь его присутствие удерживает этих двоих на расстоянии.
И ведь всё равно под столом руки сплели, держатся друг за друга. Неужто думают, что он этого не замечает?
То, что держатся… это хорошо, это правильно.
– Мора, – окликнул он дочь, и та пугливо распахнула глаза. – Что скажешь? Поверишь ему? Сама слышала – говорит, что любит, что беречь станет. Как думаешь, правду говорит?
– Конечно, – застенчиво улыбнулась она. – Отец, конечно, верю. Я знаю, что Эхри не обманет. Мне так сердце говорит.
– Любишь его? – добродушно усмехнулся Джерард, хотя можно было уже и не спрашивать.
Мора посмотрела на жениха, тот на неё, и оба покраснели, как маки.
– Очень, – тихо призналась она.
Джерард вздохнул и хлебнул из кружки.
– Ну… коли так… ступайте-ка, девчата, во двор, а мы тут с глазу на глаз потолкуем! – велел он.
Мора и Эйлин поспешно подскочили, лица у обеих сразу застыли, как из камня высеченные. Но спорить не стали – ушли.
Эхри тоже напрягся, даже дышать перестал, смотрел выжидающе… Видно, испугался, что Джерард сейчас откажет.
– Знаешь, что я больше всего ненавижу? – издалека начал Джерард. – Враньё!
– Я сказал правду, – побледнев, перебил его Эхри. – Могу жизнью поклясться, что я Мору люблю. И не обижу. Я видел, как она сегодня плакала, а я хочу, чтобы она улыбалась. Почему вы мне не верите?
– Разве я сказал, что не верю? – пожал плечами Джерри. – Вот тебе-то сейчас я очень даже верю. Только, Эхри, жизнь прожить не так-то просто. Это тебе не один день помиловаться… Всякое бывает. Ты должен понимать, что легко вам с Морой не будет. Ты знаешь, всякое про нашу семью болтают…
– Мне всё равно! – отрезал Эхри.
– А ведь то, что болтают, правда, – зло хмыкнул Джерри. – Мать Моры врала мне с самого начала – обманом женила, гуляла от меня с другим, не сказала, что дочь его. Всё это правда, парень! И я её за это ненавидел. За враньё! А ведь я её тоже любил. Сперва. И знаешь, что самое глупое – скажи она мне правду, я взял бы её всё равно, и с дитём, и любил бы, и не попрекнул. Но она опутала меня ложью, и эта ложь убила всё доброе и светлое, что было тогда у меня в душе.