Эйлин ждала, что ночью к ней снова явится какая-нибудь жуть из Леса и спросит за те дерзости, что она наговорила у Даглы.
Но никакие кошмары её больше не побеспокоили – ни во сне, ни наяву. Она сладко спала до рассвета.
А утром пошла, как обычно, открывать ставни…
И обнаружила под окном букетик незабудок.
Тех самых, волшебных, мерцающих серебром. Не одну крохотную веточку, а целый букет! Хорошо ещё, что лежал он на уличном карнизе, а не на подоконнике внутри дома. И хорошо, что его никто не заметил, раньше самой Эйлин.
Она фыркнула и надменно задрала носик. Подхватила небесно-голубые цветочки и легкой бабочкой упорхнула со двора. В этот раз она задерживаться на берегу реки не стала, швырнула букет в тёмный поток, усмехнулась, довольная собой, и без лишних слов убежала обратно.
На второе утро всё повторилось.
Эйлин уже не удивилась. Да и злость давно прошла. Она даже рассмеяться хотела, но поспешно закрыла себе рот ладошкой. Не хватало ещё привлечь чьё-то внимание своим хихиканьем.
– Ну что ж… – с вызовом тихонько пробурчала Лина себе под нос, – посмотрим, кто кого переупрямит!
Уже привычной тропкой Эйлин направилась к реке. Сегодня она не стала молчать.
– Потешаетесь надо мной, да? – хмыкнула она, упершись одной рукой в бок, а в другой сжимая очередной букет. – Очень смешно! Или, может быть, я в прошлый раз недостаточно громко кричала? Мне не нужны ваши подарки! И не смейте их больше приносить! Хоть бы цветочки пожалели… – буркнула она в конце своей огненной речи.
Охапка стеблей с лазурной шапочкой из нежных лепестков снова плюхнулась в реку и унеслась вниз по течению.
Днём Эйлин хватало забот да хлопот и в доме, и в огороде, и во дворе. А теперь ещё нужно было помогать Море с подготовкой к свадьбе. Её решили устроить после Лугнасада, как и хотел Эхри. А это уже через дюжину дней. Не так много, если разобраться…
Да и помощниц из женщин у Авонморы особо не было. Только вот младшая сестра. Да ещё соседка, старушка Шелта – та хоть советом помогала.
Родная бабушка Моры, мать Дервлы, к внучке всегда относилась прохладно, будто та ей и не родня. А вторая бабушка, мать Джерарда, давно умерла.
К матери Эхри за помощью Мора обращаться стыдилась. Когда Эхри пришёл к родителям вместе с невестой, дабы соблюсти обычай и от них тоже благословение получить, те приняли её спокойно и даже с улыбкой, но, как сказала сестрица, по глазам было видно, что сомнения гложут и отца, и, особенно, мать жениха.
Эхри уверял, что она напрасно тревожится, что родителям она по душе, привыкнут немного и будут жить все душа в душу. Эйлин не знала, верит ли в это Мора, но, когда Эхри склонялся к ней и что-то тихонько шептал на ухо, старшая точно обо всех тревогах забывала. А потому Лина нисколько не сомневалась, что свадьба у старшей сестрицы будет чудесная, а жизнь с Эхри и того лучше. А пока они вовсю к той свадьбе готовились.
Надоедать будущим родственникам по пустякам скромница Мора не хотела. Сказала, мол, сами справимся. И Эйлин в этом не сомневалась.
Во всей это предпраздничной кутерьме как-то забылось всё то, жуткое, с чего и начались эти разговоры о свадьбе. Отец сперва решил, что нельзя уезжать, пока Мору замуж не отдали. А потом и вовсе перестал про отъезд говорить.
Конечно, прошло всего два дня, и вполне возможно, что после свадьбы папа снова про это вспомнит. Но Эйлин надеялась, что ещё через две недели мысли о бегстве его покинут окончательно. Лишь бы только за это время эти, из Леса, не дали ему ещё один повод засобираться в дорогу.
Вот, к примеру, эти колдовские цветы… Это, конечно, не след от когтей, но если отец увидит в руках у Лины сидские незабудки… Пожалуй, он и свадьбы Моры не дождётся.
На третье утро Эйлин, направляясь к своему окну, уже привычно издали высматривала небесно-голубое чудо. Но цветов на месте не оказалось. Эйлин удивилась, тут же расстроилась, и тотчас себя обругала мысленно. Вот же глупость – сама вчера требовала, чтобы никаких больше цветов, а теперь расстроилась до слёз, что их не обнаружила. Может, завалились куда-то?
Эйлин оглядела всё хорошенько, даже сунула нос в пушистый куст ромашек.
И тут позади раздался удивлённый голос отца:
– Эйлин… Ты чего там потеряла?
Лина подскочила и развернулась проворно.
– Я… Ничего… Смотрю… прополоть может…
– Что прополоть? – удивлённо нахмурился отец. – Ромашки?
– Ну… да… зачем нам тут сорная трава… – нелепо протянула Лина, пожав плечиками.
– В огород лучше ступай, а тут брось эти глупости! – усмехнулся тот.
– Хорошо, папочка! – Эйлин послушно кивнула и взялась открывать ставни.
Отец ещё потоптался немного рядом, потом ушёл в сарай. А Эйлин уже намерилась шагать в огород – раз уж пообещала, надо теперь прополкой заняться, но тут взгляд её выхватил что-то необычное…