Лина замялась на миг.
– Я не разглядела.
– Как это?
– Он был далеко… Всадник, на вороной лошади. Он точно погнался за нами. И Ветер побежал так быстро, что я боялась упасть, и не смотрела назад.
Эйлин чувствовала, как горят уши – врать она не умела и не любила, и сейчас была уверена, что Эхри видит её попытки слукавить. Но тот, даже если что-то заметил, допытываться не стал.
– Вороных в Нокдагли никто не держит, – задумчиво произнёс Эхри. – Значит, всё-таки кто-то чужой. Вот что… Идём! Провожу тебя домой, расскажем всё Джерарду. Надо пойти туда и посмотреть, кто это смеет пугать наших девчат.
– Нет, Эхри, миленький, нет, – Эйлин вцепилась в его руку, – только папе не рассказывай!
– Почему это? – опешил юноша.
– Ну… он же убьёт и меня, и тебя за то, что я вообще оказалась там одна, да ещё и верхом на Ветре.
Эхри почесал затылок, очевидно, признавая её правоту.
– А ещё… – Эйлин горько всхлипнула, – если отец про это узнает, он меня точно отсюда увезёт. Ты же знаешь, он уже не раз грозился… А я не хочу уезжать, я люблю Нокдагли, и Мору, и тебя! Я не хочу от вас уезжать…
– Ох, Эйлин, – вздохнул Эхри, – а если с тобой случится беда? Из-за того, что я промолчал. А? Как я потом в глаза Джерарду буду смотреть?
– Ничего не случится! Я буду очень осторожной! – клятвенно заверила Эйлин, прижав руки к груди.
Эхри был всё так же мрачен и задумчив.
– Ладно, – наконец кивнул он. – Сохраним это в тайне. Но Ветра больше можешь даже не просить! И пешком за деревню одна не ходи! Я за тобой присмотрю, но и сама гляди в оба! Пойдём, до дома провожу!
И он решительно зашагал к воротам.
– Спасибо, Эхри! – пискнула Эйлин ему в спину, поспешно догоняя своего защитника.
***
17 Крылатый недруг
Эйлин
И вот пришёл долгожданный Лугнасад – весёлый праздник чествования первого урожая зерна, время сватовства и свадеб, время черничных пирогов и танцев у костра.
Беспечное пиршество на несколько дней стирало все распри между соседями, объединяло всех жителей Нокдагли за общим столом.
Сперва старейшина Грейди проводил положенные ритуалы, дабы выказать уважение к новому урожаю, ведь это зерно будет кормить всю деревню до будущей осени. Нужно было отблагодарить Землю-кормилицу за щедрость, а светлых богов и духов за милость.
Затем начинались ритуалы шутливые: состязания на силу и ловкость, танцы, песни, загадки и прочая потеха.
Молодежь всё больше лихо отплясывала, пока держали ноги. Поколение постарше предпочитало проводить время за щедрым столом, который в эти дни ломился от всевозможных блюд. А детвора, пользуясь временной вседозволенностью, путалась под ногами у взрослых и уплетала без меры черничные пироги, орехи и яблоки в меду.
Эйлин нравилась вся эта кутерьма, музыка, счастливый смех и вкусные угощения. Пользуясь тем, что к вечеру уже все были навеселе и во многом теряли бдительность, Лина тайком притащила на праздник Флинна. Просто спрятала юркого малыша в рукав платья и теперь украдкой кормила его под столом всем, до чего могла дотянуться. Правда, горностай от многих лакомств отказывался, а вскоре и вовсе запросился домой – всё-таки он не привык к такому шуму и многолюдности.
Эйлин отнесла его в корзинку-гнездышко и сама отправилась спать, ведь завтра им предстояло ещё более значимое событие.
***
А на следующий день была свадьба Моры и Эхри.
И этот праздник Эйлин нравился ещё больше, ведь это был праздник их семьи, праздник любимой сестрицы.
По размаху он не очень-то уступал вчерашнему. На свадьбу тоже сбежалась вся деревня – это было обычное дело, да и после Дня Урожая народ ещё жаждал продолжения веселья.
Так что гостей собралось столько, что столы пришлось накрывать и во дворе у Джерарда, и во дворе у Эхри. Кто-то был искренне рад за молодых, кто-то пришёл поглазеть и посудачить.
Даже противная Пег с подружками явилась, сидела в дальнем углу, надувшись, как жаба, и явно перемывала косточки невесте.
Но Море точно сегодня было не до неё. Сегодня её не трогали пересуды деревенских сплетниц.
Сестра лучилась счастьем и была нынче красива, как никогда прежде.
Любовь сияла в её глазах и улыбке, освещала её лицо, делая его таким нежным, одухотворённым, светлым, что от невесты невозможно было отвести глаз. Этот свет любви защищал её от всех недоброжелателей, как щит и доспехи защищают воина в бою.
Мору нарядили в новое платье, светлое, с богатой вышивкой. Эйлин, как и обещала, заплела сестрице красивые косы, украсила их живыми цветами. А потом лицо и голову Авонморы на время скрыли под тончайшей вуалью.