Как бы мне хотелось начать с ней все сначала, рассказать ей все о себе с самого начала, узнать о ней все, что смогу, а потом пережить нашу ночь заново, с широко открытыми глазами.
Мысли мечутся в голове, мне приходится сосредоточиться на Альберте, пока я заканчиваю встречу.
— Сейчас я позволю вам приступить к работе. Я включу это в электронное письмо, которое отправлю всем, кто не смог быть здесь сегодня, но не стесняйтесь передать это сообщение. Я установил расписание у себя в кабинете, мне бы хотелось, чтобы каждый из вас указал удобное для него время встречи со мной. Я хочу познакомиться с каждым из вас, чем раньше, тем лучше. Спасибо всем.
Раздаются аплодисменты, каждый поднимается, чтобы сказать что-то, прежде чем уйти. Похоже, это приятная группа людей. Братья что-то говорят Скарлетт, а затем обнимают ее, после чего один за другим подходят ко мне.
Первым подходит Тео, который кажется самым спокойным. Мне всегда казалось интересным, что братья и сестра могут быть так похожи и в то же время так отличаться друг от друга.
Все братья выше 180 сантиметров, их волосы имеют разные оттенки коричневого, но характеры – это то, что отличает их друг от друга.
Глаза Тео широко раскрыты, в них нет лукавства, когда он пожимает мне руку.
— Мне нравится, что у твоей семьи есть связь с этим местом. Это делает все это действительно особенным.
— Спасибо. Я тоже так думаю, – говорю я ему, благодарный за то, что он не злится по этому поводу, как его сестра.
Все в следующем брате выглядит сурово. Каллум. Его голос низкий и почти рокочущий, но он крепко пожимает мою руку и говорит:
— Добро пожаловать в Лэндмарк.
— Спасибо, чувак.
Следующим идет Уайатт, он не такой спокойный, как Тео, но и не такой серьезный, как Каллум. Он профессионально пожимает мне руку.
— Я думаю, ты хорошо впишешься в это место.
— Это много значит.
Саттон – последний, он обнимает Скарлетт, когда протягивает другую руку, чтобы крепко пожать мою.
— И ты уже познакомился с судьей, – говорит Скарлетт, протягивая руку к брату.
— Да, мы познакомились. Рад снова видеть тебя, Джеймисон. Скарлетт будет держать тебя здесь в узде, пока ты не разберешься с веревками, – ухмыляется он. Поднимает бровь, выражение его лица становится неожиданно серьезным. — Если ты хоть на дюйм отступишь от правил, мы отправим тебя обратно в Бостон так быстро, что ты не успеешь опомниться.
Что-то подсказывает мне, что он привык к запугиванию, что вполне логично, если он действительно судья. Я ухмыляюсь, а он начинает смеяться и бьет меня по спине.
— Я шучу. Ну, не совсем, но Скарлетт будет держать меня в курсе дела.
Скарлетт закатывает глаза, и я испускаю долгий выдох, когда они оба уходят.
Это будет долгая инициация.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СКАРЛЕТТ
Если раньше мне казалось, что Джеймисона трудно выкинуть из головы, то теперь это ничто по сравнению с тем, что я вижу его прямо здесь, в своем пространстве...и не начинайте с того, что я нахожусь в облаке его позитива.
Дедушка был силой, с которой нужно было считаться. Он был добрым человеком, но в то же время твердым и старым. Я была солнечным светом для его дождя, наполовину полным стаканом для его стакана, в котором нет воды, если мы не нальем ее в стакан с самого начала.
Находясь рядом с Джеймисоном, я чувствую себя Гринчем...или, что еще хуже, дедушкой после того, как мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вывести его из равновесия.
Я просто так злюсь.
Злюсь, что домик не мой. Злюсь, что он принадлежит Джеймисону. Злюсь на Джеймисона за все.
Серьезно, если бы я встретила его сегодня, и он попытался бы подарить мне пять оргазмов, я бы нашла способ разозлиться на него и за это. На самом деле, я уже злюсь на него за это.
Потому что как такое может быть, что парень, способный доставить мне такое удовольствие в постели, это тот, кому я должна передать бразды правления через три месяца? В этом нет ничего справедливого.
Когда я росла, бабуля никогда не позволяла нам говорить, что жизнь несправедлива. В жизни есть много вещей похуже того, что я переживаю, я это понимаю, но... раз уж дедушки нет, я не могу срывать злость на том, кто в этом виноват, могу срывать злость на том, кто увел у меня из-под носа то, чего я больше всего хотела.
И почему он должен быть таким обаятельным? Он чуть не заставил меня плакать на утренней встрече. Не могу поверить, что его бабушка встретила бабулю, да и она тоже.
Я, пожалуй, вышвырну того брата, который позвонил, чтобы рассказать ей об этом, потому что она уже появилась, глаза пляшут.