Она обнимает меня и похлопывает по руке.
— Ну же, ангел, не познакомишь меня с этим парнем? Ты не поверишь, но я помню его бабушку!
— Как это возможно? Через нас проходит так много людей, – говорю я ей.
Внутри у меня все стонет, хочется зафиксировать ноги на месте, но вместо этого я веду ее в сторону дедушкиного кабинета.
— Ты уверена, что хочешь войти сюда? – спрашиваю, прежде чем мы постучим.
Дверь не закрыта, но когда бабуля кивает, я все равно стучу.
— Войдите, – зовет Джеймисон. Удивленно смотрит на меня, когда я вхожу, а потом его лицо расплывается в широкой улыбке, когда он видит, кто со мной. — Вы, должно быть, бабуля...простите, то есть миссис Лэндмарк!
— Да, – говорит она, смеясь и радуясь. — И не смей называть меня миссис Лэндмарк! Я не могла поверить, когда мой внук рассказал мне о твоей бабушке. А я как раз говорила Скарлетт, что помню ее! Красивая, высокая леди с милейшим акцентом. Из Северной Каролины или Южной Каролины, если я правильно помню.
— Северная Каролина, – качает головой, беря ее руку в свою. — Не могу поверить, что вы помните.
— Она была такой милой, рассказывала о своих внуках и о тех милых вещах, которые ты говорил. Мы говорили о моем имени, именно это заставило меня впервые вспомнить, но я всегда помнила ее, потому что... – она смотрит на меня, я вдруг пугаюсь, что скажет дальше, когда она подмигивает. — Пусть это останется между двумя бабушками, но, скажем так, за короткий промежуток времени мы прошли довольно большую территорию. Ты помнишь, как познакомился с ней? – спрашивает она меня.
Застигнутая врасплох, я перестаю ерзать.
— Я? Я тоже с ней познакомилась?
— Да, тебе было около тринадцати, она увидела тебя за стойкой регистрации и сказала, что ты красивая, как картинка, а после одного разговора с тобой она поняла, что даже в твоем возрасте ты умнее всех девушек, с которыми встречались ее внуки... вместе взятых.
Бабуля смеется, Джеймисон тоже.
Мое лицо пылает от этого комментария и от осознания.
Джеймисон говорит:
— Это звучит так же, как и она.
Отвечаю:
— Я ее помню.
Джеймисон перестает смеяться, смотрит на меня, напряжение между нами трещит, как провод под напряжением.
— Правда?
Солнце, светящее в окна, подчеркивает темно-зеленый цвет его глаз, постепенно переходящий в более светлые оттенки, пока золотое кольцо не окружает его зрачки.
Абсолютно пленительно-ритуально-нелепо, что я теряюсь в его глазах.
Прочищаю горло и поворачиваюсь к бабуле, которая прикрывает рот рукой, ее глаза горят, как фейерверк. Я сужаю на нее глаза, она откровенно смеется, явно чем-то позабавленная. Когда я бывала у нее дома за последние две недели, она больше, чем я, ворчала о дедушкином завещании, гадала, кто придет сюда, чтобы взять власть, и как жизнь в Лэндмарке никогда не будет прежней.
Один разговор с Джеймисоном – и она как пушинка в его руках...она – команда Скарлетт до конца!
Очевидно, что он очень манипулятивен и хитер, раз оказывает такое влияние на женщин Лэндмарка.
— Что ж, будет очень приятно видеть тебя здесь, Джеймисон.
Я не могу сдержать вздох. Ему и часа не понадобилось, чтобы покорить бабулю. Все становится только хуже.
— Кто-нибудь говорил тебе, что именно наша Скарлетт заставила курорт снова работать в плюс? Она придумала идею «две ночи – третья ночь бесплатно» еще до того, как это вошло в моду, как это происходит сейчас повсеместно. Как только это началось, мы смогли начать делать взносы в приюты города и окрестностей. Кто знает? Возможно, вы поймете, что из вас двоих получится отличная команда.
После первого предложения мое лицо лихорадит, но к тому моменту, когда она заканчивает фразу о прекрасной команде, я готова принять ледяную ванну на все тело. Может, я просто выйду на улицу, разденусь и лягу на снег, возможно, это меня хоть как-то охладит.
Не помогает и то, что глаза Джеймисона ни на секунду не отрываются от моих. Он изучает меня, словно я его научный проект, который он будет проверять на мне позже.
— Я не сомневаюсь, что вы права.
Его голос становится пронзительным, и мне приходится держаться за край стола. Уверена, что это всего лишь мое воображение, но я словно вижу, как воспоминания о нашей ночи вместе проносятся в его голове так же, как и в моей.
Каким-то образом мне удается сказать:
— Видишь, почему я везде беру ее с собой?
Бабуля отмахивается от меня.
— Она терпеть не может, когда я хвастаюсь ею, но ничего не могу с собой поделать. Ты поймешь, когда однажды станешь бабушкой.