Вздыхаю, передо мной ставят напиток, я делаю неторопливый глоток, наслаждаясь идеальным сочетанием кислого и сладкого.
— Это был ужасный день, – мягко отвечаю я.
Он слегка выпячивает нижнюю губу и наклоняет голову, его взгляд задумчив.
— Мне жаль это слышать. Не хочешь рассказать мне об этом?
Я качаю головой, пытаясь уловить его акцент. Он точно не из Колорадо. Когда говорит «слышать», то произносит это с очень мягким «ш».
— Нет, я действительно не хотела бы...но как насчет того, чтобы рассказать мне что-нибудь хорошее.
Он снова ухмыляется, и, кажется, что это дается ему так легко. Его глаза загораются, морщась по краям, он поворачивается ко мне лицом полностью, колени прижимаются к моим. Я чувствую легкую усталость от этого прикосновения.
— Что-то хорошее, да? – спрашивает он, проводя большим пальцем по нижней губе.
Я киваю, делая еще один длинный глоток своего напитка. Его «Манхэттен» стоит перед ним, но он, кажется, этого не замечает.
— Ну, мне почти жаль говорить тебе, что у меня был один из лучших дней за долгое время...а потом я возвращаюсь в отель и оказываюсь рядом с тобой, так что с того места, где я сижу, все только хорошее.
— Гладко, – говорю я, ухмыляясь. — И как часто ты подцепляешь женщину в баре отеля?
Он поднимает бокал к губам, я завидую изгибу бокала у его рта. Слегка наклоняется, его глаза ненадолго покидают мои, чтобы взглянуть на мой рот.
— Никогда. Я предпочитаю позволять женщине ходить на своих ногах.
Его голос низкий и хриплый, я сжимаю бедра, наклоняясь, чтобы лучше слышать.
Мои губы поджимаются, чтобы не рассмеяться.
— Что ж, очень жаль.
Я не знала, что способна на такой сексуальный голос, который только что вырвался из меня, но за последние тридцать секунд поняла, что это именно то, что мне нужно, чтобы пережить этот день...неожиданный флирт с самым сексуальным незнакомцем, которого я когда-либо видела.
— Значит, тебе нравится, когда тебя носят, – говорит он, сверкая белыми зубами в улыбке. Его глаза блестят в свете свечей и, возможно, от вожделения. Это опьяняет. — Ты предпочитаешь стиль невесты или ноги, обхватывающие талию?
Я ахаю, мой рот приоткрывается от только что услышанного. У меня был застой, понятно?
Прошло больше года с тех пор, как у меня был секс с Реджи, и он был настолько слабым, что, возможно, его даже не было. До этого момента я никогда не задумывалась о сексе на одну ночь, но я так устала делать все правильно. Устала держаться в рамках, следовать правилам, ставить галочки, работать днем и ночью, чтобы угодить всем и всегда...
У меня это не очень хорошо получалось.
И у меня никогда не было парня, который бы носил меня на руках, так что я не могу быть уверена, но...
— Определенно ноги, обхватывающие талию, – слышу я от себя.
Его язык высовывается над нижней губой, и я наблюдаю за этим, как будто это порно крупным планом и лично для моего собственного удовольствия от просмотра.
— Принято к сведению, – его голос уже охрип.
Он поднимает бокал, как будто это было неважно, и делает долгий глоток, а я завороженно наблюдаю за его шеей, затем следую за его рукой к галстуку, который он ослабляет после того, как опускает бокал, при этом украдкой бросаю взгляд на дорогой костюм, который идеально сидит на нем.
— Ты не местный. – Он качает головой. — Я тоже, – я ухмыляюсь, делая длинный глоток своего напитка.
Сейчас Лэндмарк – это идеальный мир вдали от дома, но дом – это последнее место, где я хочу оказаться сегодня вечером.
— Ты невероятно красива, – заявляет он. Рассматривает каждую деталь моего лица, задерживается на моих губах, а затем его глаза блуждают по моему телу, останавливаясь на сосках, делает глубокий вдох от того, что он там видит.
Я боюсь смотреть – знаю, что это неприлично. На мне тонкая шелковая блузка с длинными рукавами, а соски так и норовят вырваться на волю. Желательно как можно ближе к его груди. Он тяжело сглатывает и на пару секунд закрывает глаза, а затем открывает их, смотрит вниз, слегка нахмурившись, положив руки на мои голые колени.
Я перестаю дышать.
— Тебе холодно.
— Уже нет. Твои руки размером с рукавицы для духовки...и теплые. Спасибо.
Он разражается громким смехом, я смотрю на него, улыбаясь и чувствуя себя так, словно солнце только что вышло в эту прохладную мартовскую ночь.
Когда он трезвеет, то еще долго смотрит на меня, прежде чем сказать:
— Что еще я могу сделать, чтобы твой ужасный день стал лучше?
— Ну, обычно я не обхватываю ногами талию незнакомца...
Он снова смеется, и, черт возьми, это всегда отличный смех.