Делаю рваный вдох, как будто это я только что боролся за воздух.
— Я финансовый консультант и могу находиться здесь прямо сейчас, потому что у меня сложились отношения с моими клиентами, они доверяют мне независимо от того, сижу я перед ними или нет. Именно этим я намерен заниматься здесь в ближайшие шесть месяцев, и я понимал – предположение, которое я не должен был делать, основываясь на его зарплате и должности, что Альберт будет этим человеком. Я не пробыл здесь и недели и знаю, что это не так. Это должна быть ты, Скарлетт.
Делаю паузу, ожидая признаков того, что она слушает. Она смотрит в пространство, ее грудь все еще вздымается и опускается, отвлекающе и убедительно. Пытка.
Я прочищаю горло.
— Я просмотрел документы, увидел, сколько изменений ты внесла за эти годы, услышал, с каким уважением сотрудники относятся к тебе...и я хотел бы составить компенсационный пакет, который покажет, насколько ты ценна здесь...или хотя бы положит начало этому...и чтобы ты подумала о том, чтобы остаться на посту генерального менеджера навсегда.
Кто-то кричит снаружи, но в остальном здесь царит полная тишина, если не считать тиканья маленьких хрустальных часов, стоящих на ее столе.
— Нет, – мягко говорит она.
— Нет? – повторяю я, явно не понимая, что происходит, потому что, когда наконец поднимает на меня взгляд, в нем невыносимая грусть.
Почти потерянные.
— Но...тебе здесь нравится. Ты никогда не хотела уезжать, и тебе не придется. У меня уже есть план по увеличению доходов, которые с лихвой покроют твою компенсацию, если ты об этом беспокоишься. Я могу показать тебе, что я уже начал разрабатывать.
— Нет, спасибо, – отвечает она усталым голосом. Бросает взгляд на часы и встает. — Мне нужно идти.
Берет пальто и сумочку с крючка возле двери и выходит, оставляя меня в недоумении, где, черт возьми, я ошибся.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
СКАРЛЕТТ
Я уже собираюсь уходить, чтобы встретиться с Холли и Эйприл, когда меня застают в засаде мои братья.
Каллум первым просовывает голову в мой кабинет, этого достаточно, чтобы я помчалась к нему и спросила, в чем дело. Он редко покидает ранчо.
— Ничего, просто подумал, что ты не сможешь избежать нас здесь.
Он обнимает меня за плечи, его щеки приподнимаются от улыбки.
Я укутываюсь в его мягкую фланелевую рубашку, обхватываю его за талию, чтобы прижаться к нему.
— Нас? – спрашиваю я.
Мои братья дразнят Каллума за то, что он никогда не улыбается, но постоянно улыбается мне, и я всегда таю. Под рыком моего сурового брата скрывается нежность, но я думаю, что мы с бабулей – единственные, кому он позволяет это делать. И Оуэн, наш племянник.
Следом входят Уайатт и Тео, вот уже в моем кабинете становится шумно. Я обнимаю Уайатта, затем иду к Тео, но делаю шаг назад, когда подхожу ближе, сморщив нос. Он все еще в своем рабочем комбинезоне с длинными рукавами.
— Наверное, нам лучше пропустить объятия. Прости, прошел целый день. Тебе лучше не знать, – говорит он, делая гримасу.
— Наверное, уже слишком поздно, раз я уже вдыхаю твою вонь, но оставайся там. – Уайатт указывает на место напротив себя. — Не знаю, успею ли я переодеться до своей смены.
Тео делает вид, что обиделся, и уходит в самый дальний угол комнаты.
— Как тебе это, маленькая драгоценность.
Нос Уайета подергивается.
— Я все еще чувствую твой запах, мерзкий ублюдок.
Я поспешно закрываю дверь. Не то чтобы они были шумной компанией...на людях они скорее сдержанные, отстраненные или, как называет их Эйприл, самые сексуальные загадки Лэндмарка, – но когда мы вместе, они такие же весельчаки, как и все остальные. Не знают, что такое шепот или внутренний голос.
С ними хуже всего смотреть фильмы, особенно с Саттоном и его манерой разбирать все на части. Он заходит последним, широко распахивает мою дверь и держит руки вверх, как будто он горячий.
— Итак, судья прибыл. Мы можем объявить заседание открытым, – сухо говорит Уайатт.
Уайатт снимает пальто и оказывается в мшисто-зеленой униформе, которая подходит к его глазам. Когда я впервые увидела его в них, то подумала, что он стал врачом в «Сосновой общине» только для того, чтобы носить эту одежду.
Если бы в спектре причесок и одежды существовали градусы, Каллум с его бородой и всем удобным был бы на крайней левой, а Саттон с его костюмом-тройкой из кашемира и шерсти и чисто выбритым лицом – на крайней правой стороне...Тео и Уайатт где-то между ними.