О, если бы она только знала.
Я поворачиваюсь, Джеймисона окружают женщины. Близнецы Томпсон из вязального магазина «Крючок» владелица магазина лыжной одежды «Склоны»; сестры из магазина «Великий разрыв», где продается лыжное снаряжение, байдарки и туристическое снаряжение.
Их брата нигде нет, а ведь именно его я считаю владельцем «Великий разрыв».
И давайте не будем забывать о наших учительницах.
Похоже, весь город, в основном женский пол, собрался посмотреть на нового холостяка из Лэндмарка.
А он, как всегда, наводит шороху.
— Сейчас идет соревнование, кто быстрее всех его поймает, – говорит Джо. — Тебе лучше быть там, девочка. Я голосую за тебя.
Звучит как сигнал к переезду в Тимбукту или, может быть, в огромное место вроде Нью-Йорка...туда, где никто не знает моего имени.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ДЖЕЙМИСОН
Вчера вечером вечеринка с коктейлями стала хитом.
Она затянулась до одиннадцати, хотя еда и напитки давно закончились. Скарлетт сбежала около 20:30, с радостным видом используя собак в качестве предлога.
Примерно в середине дня я написал ей письмо с вопросом, каков дресс-код для ужина, и она ответила.
Гавайская рубашка и хаки.
Я удивлен этим и готов отказаться от костюмов, но у меня никогда в жизни не было гавайской рубашки, а кроме брюк от костюма и джинсов, у меня есть только одна пара брюк, которую придется заменить на хакисы. У меня в запасе всего час, и я отправляюсь в сувенирный магазин при лодже. Гавайских рубашек не найти. На земле все еще лежит снег, черт возьми.
Тогда я отправляюсь в магазин на улице Херитейдж-лейн и тоже ничего не нахожу.
Последняя остановка – «У Сесила», я захожу туда, чтобы купить цветы и отвезти их бабуле, а Сесил стоит в крайнем левом углу и развешивает несколько гавайских рубашек.
Ни за что.
— Сесил, ты спасаешь мне жизнь, – говорю я ему, беря одну, держа ее в руках.
Есть забавные и даже стильные гавайские рубашки – я уже покупал несколько для вечеринки, – но эта... нечто иное.
Сцена гор и джунглей, столько цветов... и фламинго. Много-много. Их слишком много, чтобы сосчитать, они летают, а потом два больших фламинго оказываются лицом друг к другу, впереди и в центре. Четыре маленьких стоят в воде внизу.
Это очень много. К сожалению, это единственная рубашка моего размера.
Есть поменьше с тако, пальмами и тропическими цветами, которая неплоха, и снежный человек с доской для серфинга, которая на самом деле лучшая, но попугаи, потягивающие коктейли, – это одна из самых безвкусных рубашек, которые я когда-либо видел.
— Сегодня мой счастливый день, – говорю я себе под нос.
— Ну, тогда ладно.
Я уверен, что этот человек меня ненавидит.
— Ты пропустил одну.
Он протягивает последнюю гавайскую рубашку, а эта...
Я разражаюсь смехом, а у Сесила дергается рот, когда он пытается сохранить прямое лицо.
— О, это...вау.
— Думаю, это может быть твой размер, – говорит он, протягивая ее мне.
Здесь есть голубая вода и зеленые пальмы, а еще Иисус, идущий по пляжу, Иисус, идущий по волнам в океане, Иисус с головным убором из леи, Иисус на мотоцикле...
Я поднимаю фламинго рядом с Иисусами и поднимаю бровь на Сесила.
— Ты спрашиваешь меня? – спрашивает он, потирая рукой свою густую бороду.
Киваю, чертовски желая, чтобы мой брат присутствовал при этом. Какое дерьмо он бы мне устроил. Я бы заставил его надеть то, что я не купил.
— Я имею в виду, есть ли какие-нибудь сомнения? Ты должен пойти с Иисусом.
Я смеюсь.
— Ты прав. Как будто я могу это пропустить, – начинаю вешать фламинго и останавливаюсь. — Думаю, мне нужно подарить это и брату.
— Как хочешь.
Я выбираю горшок с орхидеями, а не букет, и направляюсь к прилавку. Сесил, шаркая за мной, заходит за прилавок.
— Я сегодня единственный, кто работает. Все до сих пор судачат о вчерашней вечеринке. Можно подумать, что ты подавал прайм-риб или что-то в этом роде...
Я хихикаю.
— Я рад, что ты пришел, Сесил. Может быть, в следующий раз мы сможем отведать ребрышки...
Он кладет рубашки в пакет и протягивает мне, я беру их, поблагодарив его.
— Не забудь свои цветы, – ворчит он.
— Опять спасаешь меня, спасибо.
— Да, да.
Отмахивается от меня и возвращается к рубашкам.
Я бегу домой трусцой, быстро принимаю душ, гримасничая, когда надеваю рубашку. Надеюсь, у бабули есть чувство юмора.