— Этого времени должно хватить, чтобы все адаптировались, а я планирую держаться подальше от дороги, насколько это возможно.
— Что ж, я сделаю все возможное, чтобы быть там в первый день. И просто дай мне знать, чем я могу помочь. – Он ругается под нос. — Прости, мне нужно бежать и "проверить вздувшуюся корову".
— Хорошо.
Обычно я подшучиваю над ним по поводу всех этих недугов, но сегодня мне не до этого.
— Люблю тебя, – говорит он.
— Люблю тебя в ответ.
Заканчивает разговор, я включаю музыку, теперь на дорогах мне удобнее ездить. Игнорирую звонок Саттона, затем Уайатта, а когда проходит еще двадцать минут, то игнорирую звонок и Каллума.
Их время востребовано, поэтому то, что они проверяют меня, много значит. Каллум особенно не любит телефон – мне удается получать от него несколько односложных сообщений раз в два дня, – поэтому чувство вины снова накатывает, когда я игнорирую его звонок.
Но слезы начались уже через пять минут после того, как я положила трубку Тео, и до сих пор не прекращаются. Мои братья так же без ума от меня, как и я от них, но они видели, как я плачу, всего два раза – один раз, когда мне было семь лет и я сломала ногу, а второй раз – восемь месяцев назад на похоронах дедушки.
Уровень паники, до которого дошли мои братья в те два раза, когда я плакала, был достаточен, чтобы внушить мне, что я никогда больше не допущу подобного. Они ухаживали за мной так, словно я была инвалидом или настолько хрупкой, что могла сломаться, а я справляюсь с этим примерно так же хорошо, как жираф в лифте.
Когда я проезжаю мимо таблички «Добро пожаловать в Лэндмарк, население 4 504 человека», по движению возле причудливых магазинчиков, а точнее по машинам, припаркованным у разных секций лоджа и горнолыжного курорта, могу сказать, что в нашем городке сегодня еще где-то 10 000-12 000 туристов, что немного больше, чем в прошлом году, из-за снегопада, выпавшего на прошлой неделе, и меньше примерно на 12 000, чем в наш самый оживленный сезон между Днем благодарения и Новым годом.
Весенние каникулы только начинаются, в ближайший месяц они еще больше активизируются.
Просторный домик окружен заснеженными горами, белые вершины сверкают в лучах позднего утреннего солнца, и красота переполняет меня. Я воспринимаю ее так, как всегда...с любовью, благоговением и гордостью за то, что такое великолепное место процветает в этом крошечном величественном горном городке, названном в честь семьи, которая приехала сюда задолго до меня.
Не знаю только, найдется ли здесь место для меня, когда сюда въедут новые хозяева. Хотя никто от меня этого не требует, я съеду из квартиры на заднем дворе, где жила с тех пор, как окончила школу, занималась в колледже по Интернету и работала в лодже полный рабочий день, чтобы лучше знать пульс лоджа, чем живя с дедушкой и бабушкой в Альпийском доме. С приходом новых владельцев это будет слишком далеко от комфорта.
Я понятия не имею, куда мне идти.
Вся моя жизнь была связана с домиком, но теперь все изменится.
И я не знаю, как понять, где приземлиться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ДЖЕЙМИСОН
Две недели спустя...
Я делаю глубокий вдох и пью воду из своего Yeti, пытаясь побороть любые странности, связанные с высотой. Когда я был здесь раньше, этого не замечал, так что все должно быть в порядке.
Я приехал вчера поздно вечером и завалился спать, не потрудившись распаковать ни одной из прибывших до меня коробок.
Сегодня утром я был слишком взволнован, чтобы спать, готовый познакомиться со всеми, с кем мне предстоит работать. Давно я не был новичком на работе, и никогда еще не был в таком качестве...в качестве босса.
Я помогаю управлять миллионами людей в качестве их финансового консультанта, и хотя это очень полезно, я с нетерпением жду нового вызова.
Вхожу через черный вход, проходя через офисы. Здесь тихо, и я рад, что пришел первым. Заглядываю на кухню, с удивлением вижу, что там уже варится кофе. Беру кружку со шкафа, наливаю в чашку, делая глоток.
— Черт, – говорю я с сожалением.
Горячая вода почти не имеет вкуса кофе.
Поворачиваюсь, несколько капель кофе проливаются мне на руку, но я едва замечаю это.
Потому что, черт возьми. Это она.
— Ты, – шепчет она.
— Скарлетт, – отвечаю я, мой голос звучит тише, чем ее.
Она выглядит еще красивее, чем я ее себе представлял, а я представлял ее себе каждый день с тех пор, как оставил в гостиничном номере несколько недель назад. Ставлю кофе на стол и иду к ней, не в силах перестать улыбаться.