— Эйприл, мне нужно спросить тебя кое о чём.
— Хорошо.
Он посмотрел на меня.
— Я... я бросил тебя?
— Конечно, нет.
— Потому что если да, то мне жаль.
— Тайлер. Послушай меня. — Я наклонилась ближе, тихо говоря, положив руку на его руку. — То, что случилось, было случайной ошибкой. И Бог свидетель, мне было нелегко справиться с этим. Но это моя вина, не твоя, понимаешь? Думаю, мы сделали тогда всё, что могли.
Он провёл рукой по челюсти.
— Тогда я тоже так думал. Но теперь... — Его рука упала на колени. — Сэди заставила меня задуматься, не был ли я полностью эгоистом. Когда она это сказала, я отмахнулся, но эта мысль не давала мне покоя весь день.
Я вздохнула, убрала руку и уставилась прямо перед собой.
— Не знаю, Тайлер. Кажется, в восемнадцать лет все эгоисты.
— Ты не была.
Я почти усмехнулась.
— Ты даже не представляешь, как часто я в этом сомневалась. Сколько ночей я пролежала без сна, спрашивая себя, не было ли отдать ребёнка самым эгоистичным поступком в моей жизни.
— Эйприл, это не так, — твёрдо сказал он. — Ты поступила невероятно самоотверженно. И сделала это одна.
— Я не была одна.
— Но я ведь не был рядом, как мог бы. Как должен был быть. Всё, что меня волновало, — это бейсбол. И теперь, когда Сэди беременна, я понимаю, почему со стороны это может выглядеть несправедливо — я просто ушёл, оставил тебя с этим одной.
— Это совершенно другая ситуация, Тайлер. Сэди и Джош — взрослые люди, которые любят друг друга. У них общий дом, они семья. А мы с тобой были всего лишь двумя подростками, у которых снесло крышу на заднем сиденье твоего грузовика.
— Да...
— Эй. Посмотри на меня.
Он повернул голову в мою сторону.
— Я не была жертвой, Тайлер. Я могла сказать «нет». Я могла попросить тебя надеть презерватив. Всё произошло быстро, да, но не настолько, чтобы я не могла это остановить. Ты бы остановился, если бы я попросила, правда?
— Да. Остановился бы.
— И я знала это. Правда в том, что я не хотела, чтобы ты останавливался. — Я не была уверена, в чём причина — выпитый бурбон, темнота в машине или годы, проведённые в молчании об этой ночи, но сказать это вслух было невероятным облегчением. — Было так приятно чувствовать себя желанной... для тебя. Ты никогда прежде не смотрел на меня так. В глубине души я всегда этого хотела, но боялась признаться себе. А ты уезжал на следующий день, и это казалось последним шансом... Я захотела его использовать.
— Я чувствовал то же самое. Я давно тебя хотел, но всё время напоминал себе, что нельзя. Что это неправильно. Но в ту ночь... я потерял контроль. И знаешь, я не жалею, что это случилось. Мне жаль только последствий. Но если бы я мог вернуться назад, я бы позвонил. Убедился, что с тобой всё в порядке. — Он протянул руку и взял мою ладонь. — Прости, что я этого не сделал.
Мы замолчали, глядя, как сплетаются наши пальцы.
— Знаешь, можно посмотреть на это и по-другому, — прошептала я. — Мы сделали одну семью по-настоящему счастливой.
Он кивнул, медленно обдумывая мои слова.
— Можно спросить тебя кое-что?
— Конечно.
— Это был мальчик или девочка?
Я сглотнула, ощущая, как комок подступает к горлу.
— Мальчик. Они назвали его Чарльз. В честь отца и дедушки.
Он тяжело выдохнул, отворачиваясь.
— Я не был уверен, что хочу знать.
— А теперь? Ты рад, что узнал?
— Не знаю.
Я тихо рассмеялась.
— Поверь, я отлично знаю, что такое смешанные чувства на эту тему.
— Это было тяжело? — Его голос звучал глухо. — Отдать его?
— Самое тяжёлое, что мне когда-либо приходилось делать. Но его родители... Они были замечательными людьми. И так сильно хотели его. С самого начала я знала, что это их ребёнок. Это помогло.
— Хорошо.
На мгновение я подумала о том, чтобы рассказать ему, что уже связалась с родителями Чарльза и собираюсь встретиться с ним. Но передумала. Казалось, это будет слишком для одного вечера. Мы и так уже перешли через важнейший мост — каждый по отдельности и вместе. Я не хотела, чтобы что-то отбросило нас назад. Тем более он уезжал через три дня. Это никак его не коснётся. Я всегда могла рассказать ему об этом позже. Надеюсь, мы останемся на связи, когда он уедет.
— Знаешь что? — сказал он.
— Что?
— Я решил. Я рад, что узнал. И рад, что его усыновили чудесные люди, которые так его хотели. Это греет душу.
— Мне тоже.
Мы сидели молча ещё минуту, но тишина не казалась неловкой. Наоборот. Она была... приятной. Знакомой. Уютной.
И чертовски соблазнительной.
— Ладно, мне пора, — сказала я, нехотя убирая руку из его ладони.