— Ну, список «за» получился гораздо длиннее. В нём были такие пункты, как: хочу увидеть, как он выглядит, хочу знать, счастлив ли он, хочу услышать о его планах на колледж. — Я на мгновение замолчала, вспоминая два листка в блокноте, исписанные разными мыслями. — А ещё... я хочу наконец получить подтверждение, что поступила правильно, когда приняла это решение тогда, много лет назад... и хочу закрыть эту главу своей жизни.
Приша понимающе кивнула.
— А в списке «против»?
— Там было всего одно слово, — призналась я. — Страх.
Приша улыбнулась с сочувствием.
— И я всё ещё боюсь. Но я устала позволять этому страху удерживать меня от движения вперёд. Всегда казалось, что хранить свой секрет и подавлять все эти болезненные чувства — вину, стыд, горе — было лучшим способом справиться с этим. Но, возможно, я ошибалась.
— Мы часто пытаемся защитить себя таким образом, — мягко сказала Приша. — Но это ведь не работает, правда? Эти чувства становятся якорями, которые привязывают нас к той самой боли, которую нам нужно прожить и отпустить. Даже если ты в итоге решишь не встречаться с сыном, и это совершенно нормально. Тебе всё равно нужно проработать эти эмоции. Когда ты впервые пришла сюда, я чувствовала, что ты ещё не готова. — Она мягко улыбнулась. — Но сейчас, мне кажется, ты готова.
Я кивнула.
— Думаю, да. И прошлой ночью я написала письмо его родителям. Даже запечатала, подписала и приклеила марку, но... — Смущённо я полезла в сумку и достала конверт. — Сегодня утром не смогла заставить себя опустить его в почтовый ящик.
— Не будь к себе слишком строга, Эйприл. Ты уже прошла долгий путь за эти несколько месяцев.
У меня сдавило горло, и я с трудом сглотнула.
— Спасибо.
Приша отложила планшет и сложила руки на груди.
— Помнишь, что ты сказала мне в первый раз, когда пришла сюда? Почему ты решила обратиться за помощью?
Я задумалась, глядя в окно её кабинета, за которым цвела магнолия, вся усыпанная весенними цветами. В феврале, когда я впервые села на этот диван, её ветви были голыми, с налётом снега.
— Я хотела быть счастливее. Хотела чувствовать себя менее одинокой.
— Ты хотела отношений. Не бойся произнести это вслух — мы все хотим быть любимыми и принятыми такими, какие мы есть.
Я задумалась, каково это — чувствовать себя любимой и принятой, со всеми своими тёмными тайнами. Я знала только, как это выглядит со стороны. За последний год я наблюдала, как все четыре мои сестры нашли своих «вторых половинок».
— Да, — прошептала я. — Я этого хочу.
— Но начинать нужно с любви и принятия себя. Помнишь, в начале ты была разочарована, потому что думала, что наём второго организатора на работе решит проблему. Что меньше времени на работе и больше свободного поможет. Что отпуск поможет.
— Да, — я горько усмехнулась. — И я всё это сделала: наняла второго организатора, записалась в спортзал, съездила на пляжный отдых... и всё равно чувствовала себя... — Я беспомощно развела руками. — Застрявшей в этом одиноком, несчастном состоянии. Будто я на каком-то острове, а все остальные на материке, счастливые и довольные.
Приша какое-то время молча смотрела на меня.
— Эйприл, мне очень быстро стало понятно, что просто уменьшение рабочей нагрузки не сделает тебя счастливее. Когда мы начали глубже копать в твоё прошлое, я почувствовала, что то одиночество и ощущение застоя, которые ты испытываешь, связаны не с работой, а с этим секретом, который ты хранила восемнадцать лет — с незавершённой главой в твоей жизни. Ты никогда не хотела рассказывать о ребёнке, которого отдала, потому что боялась, что тебя осудят так же, как ты судишь себя. Поэтому ты никого не подпускала слишком близко. Это была защитная реакция.
Я кивнула, чувствуя, как снова подкатывает комок к горлу.
— Опустить это письмо в почтовый ящик — когда ты будешь готова — это шаг к тому, чтобы поставить точку в этой главе. Но проговаривать вслух то, через что ты прошла, будет не менее важным. Я хочу, чтобы ты открылась кому-то, кому доверяешь. Ты говорила, что о ребёнке знали только твоя мама и бабушка, верно?
— И моя старшая сестра Сильвия. Но у меня ещё три сестры, которым я никогда не рассказывала.
Она встретилась со мной взглядом.
— Есть среди них та, кому ты можешь доверять?
— Я доверяю всем, — честно ответила я.
— Хорошо. Твое задание — рассказать одной из них, а может, и всем, о том времени в твоей жизни. Как бы страшно это ни было, как бы дискомфортно ты себя ни чувствовала, я уверена, что это необходимо для твоего исцеления. И когда ты это сделаешь, посмотри, как ты будешь чувствовать себя по поводу отправки письма.