Сидя в первом классе, игнорируя женщину рядом, которая явно пыталась флиртовать, я надел наушники, посмотрел пару выступлений научной конференции, а потом сдался и включил «Дархэмских быков» — наверное, уже в пятисотый раз. Забавно, но это мой любимый фильм про бейсбол, хотя я не пересматривал его лет десять. Раньше я всегда ассоциировал себя с Нюком — перспективным молодым подающим, которому нужно научиться дисциплине и контролю, чтобы попасть в Высшую лигу. Но в этот раз я увидел себя в Крэше — наставнике. Он, конечно, ловец, а не подающий, но смотрит на игру совсем иначе, потому что многое повидал. И когда его отстраняют от игры, чтобы дать дорогу «новенькому», я почувствовал тот же глухой удар в живот, что и он. Я знал, каково это — когда кажется, что ты уже ничего не стоишь.
И ещё одно: раньше я ненавидел финал фильма — эта дурацкая сцена на крыльце, убогая музыка из восьмидесятых, танцы в гостиной... Но теперь я смотрел другими глазами, слушал другими ушами. Когда Крэш говорит: «Я просто хочу быть», я, чёрт возьми, понял его.
Хотя танцы всё равно заставили меня скривиться.
Я не сдавал багаж, так что после посадки сразу направился к стойке аренды авто.
— Шоу! — радостно воскликнул Стив. — Снова вернулись!
— Вернулся, — кивнул я. И, что удивительно, был даже рад его видеть.
Что, чёрт возьми, со мной происходило?

Я позвонил Дэвиду, и он сказал, что чем быстрее я смогу добраться до больницы, тем лучше, потому что часы посещений подходили к концу. Он отправил мне номер палаты сразу после звонка, и я направился туда.
Я ожидал, что тренер будет выглядеть слабым, но он оказался ещё более измождённым, чем я себе представлял. Ссохшийся, бледный, с тяжёлым дыханием. Его глаза были закрыты. На нём была больничная рубашка, что было неловко видеть, но одеяло было натянуто почти до подбородка. Дэвид сидел в кресле у кровати и встал, когда я вошёл в комнату.
— Привет, — сказал он, протягивая руку.
— Привет. — Я пожал её и взглянул на его отца. — Как он?
Дэвид пожал плечами.
— Сегодня вроде ничего. Иногда путается, но физически нормально. Мама наконец-то уехала поесть и отдохнуть.
— Пусть привезёт мне нормальной еды, — пробормотал Вирджил. Его глаза были открыты, но немного расфокусированы. — Тут кормят отвратительно. В этом я не путаюсь.
— Эй, тренер, — сказал я, радуясь, что его характер всё ещё был при нём.
— Это ты, Шоу?
— Да, это я.
— Ты пропускаешь тренировки.
— Простите, тренер. Но я здесь.
— Хорошо. Мне нужно с тобой поговорить.
— Я вас оставлю, — сказал Дэвид. — Тайлер, хочешь что-нибудь из кафетерия?
— Нет, спасибо. — Я махнул ему рукой и сел в освободившееся кресло. — Что я могу для вас сделать, тренер?
— Можешь вытащить меня отсюда?
Я улыбнулся.
— Нет.
Он тяжело вздохнул, закрывая глаза.
— Так и знал.
— Как вы себя чувствуете?
Один глаз приоткрылся.
— Я выгляжу, как будто мне хорошо?
— Я видел вас и в лучшей форме, — признал я.
— Угу.
Он снова закрыл глаза и долго молчал, так что я решил, что он уснул. Я уже сам начал клевать носом, когда он снова заговорил.
— Я говорил с твоим отцом о тебе.
Я было собрался спросить, когда именно это было, но тут же осёкся. Во-первых, он мог и не ответить, а во-вторых, это уже не имело значения.
— Да? И что он сказал?
— Он беспокоится.
Настоящее время. Интересно. Я поёрзал в кресле.
— О чём?
— Он сказал, что, возможно, слишком сильно давил на тебя, чтобы ты стал лучшим.
— Нет, это не так.
Один глаз снова приоткрылся.
— Дашь мне договорить?
— Да. Простите.
— Он сказал, что не хотел, чтобы ты думал, будто бейсбол — это единственное, что имеет значение. Даже лучшие карьеры заканчиваются. Есть вещи важнее и долговечнее.
— Да, но у нас с ним так и не получилось поговорить об этом.
— Мы говорим об этом сейчас, не так ли?
— Наверное.
Он снова прикрыл глаза, и я почувствовал беспокойство. Через пару минут он снова заговорил.
— Ты спрашивал меня, почему тебе выпал шанс доказать себя, а ему — нет.
— Что?
— В последний раз, когда ты был на тренировке. Ты спросил меня о своём отце.
— Ах, да. Точно.
— Но он ведь доказал, на что способен, правда?
Первой мыслью было, что Вирджил снова путается. Я имел в виду, что мой отец любил бейсбол так же, как и я, но у него не было шанса доказать себя там, где это действительно имело значение — на поле, перед тысячами кричащих фанатов, телевизионными камерами и лучшими игроками в игре. Но, прежде чем я успел открыть рот, я понял, что он имел в виду.