— Вы поддерживали связь? — спросила Мэг.
— Не особо. Иногда могли перекинуться сообщениями, но мы оба уже жили новыми главами своей жизни. Только в октябре я начала подозревать, что беременна. На тот момент я уже пропустила пару циклов, но думала, что это из-за стресса. А прибавку в весе списывала на типичные «пятнадцать первокурсницы». Но потом купила тест в аптеке... и он оказался положительным. — Меня передёрнуло от воспоминаний. — Я приехала домой на День благодарения и рассказала маме. Она записала меня к своему врачу. Когда результаты подтвердились, мы обсудили варианты. Но мама сказала, что решение будет за мной, и она поддержит меня в любом случае.
— Боже, — покачала головой Хлоя. — Не верится, что ты всё это пережила и ничего нам не сказала.
— Мне было стыдно, — призналась я. — Я была беспечной и безответственной. Не хотела, чтобы вы узнали, что я натворила. Вы ведь тогда только перешли в старшие классы. Мэг было всего шестнадцать. А Фрэнни — лет десять, наверное. Я должна была быть для вас примером.
— Ты и была, Эйприл, — мягко сказала Фрэнни, дотрагиваясь до моего плеча. — Ты всегда думала в первую очередь о других. Я этому у тебя научилась.
Я улыбнулась ей.
— Спасибо.
Затем посмотрела на Сильвию.
— На самом деле я рассказала обо всём Сильвии на Рождество. Она нашла меня плачущей в комнате накануне праздника. Но я заставила её пообещать, что она никому не расскажет.
— А папа знал? — спросила Мэг.
Я пожала плечами.
— Я просила маму ему не говорить, но не уверена, сделала ли она это. Тогда мне казалось, что я не смогу выдержать его разочарование. Хотя, наверное, он поддержал бы меня так же, как и мама. В итоге я всё обдумала и решила отдать ребёнка на усыновление. Мама помогла мне выбрать семью через агентство. Я отложила второй семестр в колледже и переехала к бабушке Расселл на последние три месяца беременности. Родила в марте.
— Бабушка Расселл знала? — выдохнула Хлоя. — Чёрт, она унесла этот секрет с собой в могилу, да?
— Ну, маме надо было куда-то меня отправить, — я пожала плечами. — И, если честно, бабушка была на удивление спокойна. Она сказала, что с одной её подругой было такое ещё в 1950-х — ту девушку вообще отправили в монастырь.
— Ничего себе... — покачала головой Фрэнни.
— И кого ты родила, Эйприл? — тихо спросила Мэг. — Девочку или мальчика?
— Мальчика.
Я закрыла глаза, представляя крошечного, плачущего, идеального ребёнка, которого тогда положили мне на грудь.
— У меня был сын.
Некоторое время никто не произносил ни слова.
— Ты вообще смогла его подержать? — спросила Фрэнни.
— Несколько минут. Помню, он был укутан в белое фланелевое одеяльце, а на голове была голубая вязаная шапочка. И у него были огромные, тёмные, серьёзные глаза. Он даже не плакал... а я рыдала. — Я грустно улыбнулась, смахнув слезу. — Я пообещала ему, что никогда его не забуду, что надеюсь, он будет жить самой счастливой жизнью, и что мне очень жаль, что я не смогла его оставить. А потом передала его его маме и папе... его настоящим маме и папе.
Снова повисло молчание. Сильвия сжала мою руку.
— Это, должно быть, было невероятно тяжело, — прошептала она.
— Да, — кивнула я.
— Ты знаешь, как его назвали? — мягко спросила Хлоя.
Я кивнула.
— Его назвали Чарльзом. В честь его отца и деда.
Все молча переваривали это.
— А что было потом? — спросила Хлоя.
— Я вернулась домой на лето... и никому ничего не сказала. Осенью снова уехала в колледж и старалась двигаться дальше.
— Подожди, стоп. — Мэг нахмурилась. — А как же Тайлер? Ты сказала, что он знал?
Я кивнула.
— Да. Он тоже был дома на тот День благодарения. Я пошла к нему и рассказала. Он был... разбит. Я просто видела это на его лице. Он подумал, что его жизнь закончилась. Он не был готов стать отцом. Ему ещё даже не было девятнадцати. Он только получил билет в большой спорт, ещё даже не сыграл в Высшей лиге. Он не хотел такой ответственности — жены и ребёнка.
— Он хотя бы предлагал жениться? — с любопытством спросила Фрэнни.
— Нет, он просто спросил, чего хочу я. Я сразу сказала, что хочу отдать ребёнка на усыновление, и он явно почувствовал облегчение. Предложил оплатить всё, что мне будет нужно, но я отказалась — мне не нужны были деньги. Единственное, что он попросил, — чтобы его имя не было в свидетельстве о рождении. И я согласилась, что это к лучшему.
— Ты злилась на него из-за этого? — с любопытством спросила Мэг.
— Нет. Я понимала его. И, честно говоря, так было даже проще — мне не пришлось его разыскивать, чтобы он что-то подписывал. — Я покачала головой. — Мы, конечно, должны были быть осторожнее. Но я никогда не винила Тайлера. В основном я чувствовала вину... и грусть.