— Мужайся, сын, — вздохнул он и прошептал едва слышно: — Зато теперь ни одна аврорская зараза не сможет сказать, что наша семья не лояльна к текущей власти.
В это время дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и Люциус онемел. Хотя не только он — все присутствующие, потому что такое зрелище они видели впервые и, возможно, в последний раз. В дверном проеме стоял окровавленный и совершенно счастливый Снейп, опирающийся на меч Годрика Гриффиндора и с огроменным мешком возле ног. На разрумянившейся щеке прилипла чешуйка василиска, а на плече сидел…
— Фоукс! — простонал Дамблдор. — Фоукс, дорогой, ко мне!
— Размечтался, — фыркнула Шляпа. — Фоукс тебе не личный питомец, Фоукс — это страховка, которая к василиску прилагается. Кстати, без разницы, в каком виде василиск, пока яд есть, птичка должна быть рядом.
— Но как же…
— Я увольняюсь! — Снейп широким жестом отправил к директору пергамент.
— Но ты клялся…
— Пока ловил василиска, Альбус, я пару раз сдох, — поделился Снейп. — А может, и не пару, твоей птичке не раз порыдать пришлось. Так что все обеты, все клятвы… и даже вот, — он закатал рукав, и все увидели совершенно чистую кожу предплечья.
Малфой-старший медленно сглотнул комок в горле, хищно посмотрел на несостоявшегося декана своего сына и подвинулся ближе.
— Ну, я пошел, — Снейп нагнулся за мешком и подмигнул Люциусу. — Ты заходи, если что. Ах да, мой адрес, если вдруг что понадобится, — он прошептал что-то Люциусу на ухо и выпрямился.
— А вот подписка о невыезде, если что, мне скрывать уже нечего, — он отлевитировал небольшой кусочек пергамента прямо в руки мадам Боунс, которая жестом остановила авроров, готовых приложить Снейпа всеми им известными заклятьями, почесал под клювом довольно курлыкнувшего Фоукса, коснулся его ног — и оба исчезли.
— А я что говорила? — снова взяла слово Шляпа. — Нечего ему в школе делать. Такое к детям подпускать, это ж надо догадаться. Такое только к молодым специалистам, и то не ко всем, а к особо снейпоустойчивым.
В это время в зал вошли еще четверо авроров.
— О, наконец-то подкрепление! — обрадовалась Шляпа. — Вам, дорогие мои, придется прогуляться. Там в лесу еще соплохвосты и выводок акромантулов, — наябедничала она. — Нет, стойте! Вчетвером туда не стоит, тулью даю. Пару отделений, ну и тайнюков прихватите.
— Где акромантулы? — хищный профиль Снейпа возник словно из воздуха.
Слизерин ахнул. Малфои приподнялись, как на низком старте. Шляпа тяжело вздохнула.
— Не жадничай, мальчик. Тебе василиска хватит жизни на три… как раз сколько тебе Фоукс наплакал. Надоест еще.
— Да мне же для зелья…
— Купишь. Через неделю, я думаю, это будет самым дешевым ингредиентом во всех лавках, я отвечаю. Пара чешуек — и будет тебе целый акромантул.
— Большой?
— Тебе хватит. Ох… горе ты мое. Все на свои исследования профукаешь, а сам от голода помрешь. Малфой!
— Я! — вытянулся Люциус, а за ним, более робко и немного прячась за спину отца, встал Драко.
— Я старшего имела в виду... Займись… Сам видишь — в накладе не останешься. Но чтоб смотрел в оба!
— Слушаюсь! — он тут же повернулся к Снейпу. — Друг мой, ты же не оставишь меня без своей помощи…
Снейп протянул руку — и в Большом зале стало на троих человек меньше.
— Драко верните! — рявкнула Шляпа.
— У меня моральная травма, — прозвенел удаляющийся детский голосок. — Я с папой.
И вот тут Гарри ему позавидовал так, что в глазах то ли потемнело, то ли наоборот.
А когда он их открыл, то оказался в доме Дурслей, прямо в гостиной.
* * *
Немая сцена не затянулась.
— Вот ключ от сейфа, где деньги лежат, — заявил Гарри. — Много. Всем хватит, я пока к школе готовился, посчитал. Бежим отсюда! Так, чтобы нас никто никогда не нашел! Никакие волшебники! Там такой дурдом, что просто невозможно!
— Ты, — выдохнул Вернон, — отказался от этого?
— Это правда? — пискнула Петунья.
— Да больше никогда! Ни за что! — крикнул в сердцах Гарри, и обмер от того, что родственники бросились к нему... обнимать.
— Да не надо никаких денег, на учебу у меня на вас обоих хватит, — расчувствовался дядя.
Гарри, которого тетка впервые горячо расцеловала, стоял красный как рак и смотрел на озадаченного Дадли, который, кажется, тяжело скрипел извилинами и наконец выдал:
— И даже двинуть не хочется, — и озадаченно посмотрел на собственный кулак, а потом на Поттера. — Привет, братец.
* * *
Марина Рудольфовна проснулась в совершенно сбитой кровати и сладко потянулась.
Приснится же такое! Она усмехнулась, а потом глубоко и с удовольствием вздохнула и посмотрела на часы.