Сэр.
Это обычное приветствие, но в этих стенах в него вкладывают гораздо большее значение. С каждым воспоминанием о «Кружеве и коже» моя шея выпрямляется, а кровообращение ускоряет циркуляцию.
- Да, было бы неплохо.
Несколько мгновений спустя я сижу в баре из блестящего красного дерева, вбирая в себя узнаваемые образы и запахи. Подобно хорошей сигаре, воздух насыщен ароматами. Передо мной был бар, хорошо укомплектованный, заполненный только высококлассными брендами. Единственное, чего не хватало, так это обычного зеркального фона. Зеркала появляются в «Кружеве и коже» только для интимных целей.
- Сэр, чем я могу вам помочь?
Миниатюрная брюнетка одета в обтягивающее красное платье, чей лиф плотно обхватывает, приподнимая ее маленькую грудь, а ее глаза сияют сквозь отверстия черной кружевной маски. Черный шнурок на женщине означает, что она не только официантка, но и член клуба, когда она того пожелает.
- Порцию Блэнтона, не разбавлять.
- Сейчас сделаю.
Несколько мгновений спустя она ставит передо мной хрустальный бокал.
- Сэр, приятно видеть вас снова. Не знаю, помните ли вы меня. Я - Саванна, и для меня будет честью снова приветствовать вас в «Кружеве и коже».
Она не только не в моем вкусе, но и слишком нетерпелива.
Это означает, что я не испытываю желания заполучить слишком голодного и жаждущего партнера. Мне нравится трепет. Я получаю удовольствие от эндорфинов, которые наполняют кровь, когда сабмиссив отказывается от страхов и заменяет их доверием.
- Спасибо, Саванна.
Мы оба знаем, что это не ее настоящее имя.
- Сегодня я просто присматриваюсь к тому, что изменилось за время моего отсутствия, - я вздыхаю, - а что осталось прежним.
- Да, Сэр. Если вы передумаете, я на месте.
- Если я это сделаю, я дам тебе знать.
- Господин Сантана.
Я поворачиваюсь к знакомому женскому голосу, и мои губы расплываются в улыбке.
- Дороти. Я вижу, вы все еще здесь.
- Каждую ночь, - взмах ее длинных ресниц заметен сквозь усыпанную рубинами маску. - Я предпочитаю ночи, когда не работаю.
Из моего горла вырывается смешок.
Рубиновые шпильки указывают на то, что она предпочитает по-особому жестко. Могу предположить, что ее ночи, когда она не работает, на самом деле загружены работой по полной. Принятие обжигающей боли трости или ударов кнута - это как физическое, так и умственное напряжение. Хотя такая степень доминирования мне не нравится, я с полным уважением отношусь как к доминантам, так и к сабмиссивам, которые получают удовольствие от такого образа жизни.
- О, у меня не получилось ввести вас в заблуждение, - произносит она. - Рада снова вас видеть. Сегодня это моя работа – убедиться в том, что наши VIP-гости остались довольны. Скажите, Сэр, что или кто может это вам обеспечить?
Я качаю головой.
- Дороти, сегодня … - я не уверен, как закончить предложение.
- Господин Сантана, «Кружево и кожа» в вашем распоряжении. У вас полная свобода передвижения. Запретные комнаты закрыты, - она ухмыльнулась. - Все остальное в полном доступе.
- Полагаю, я посмакую момент и получу наслаждение от своего бурбона.
- Ещё вся ночь впереди, - произносит она, протягивая мне карточку. - До своей женитьбы вы были одним из лучших Домов в обращении с новыми сабмиссивами, - она кивает на карточку. - Это ее первый раз. Я ни на что не намекаю, но она сейчас наверху.
Когда Дороти уходит, я опускаю взгляд на карточку в своей руке. На ней нет никакой личной информации. Просто белый картон с номером комнаты. Белый цвет обозначает новичка. Идея меня заинтриговала.
Я мог бы просто посмотреть на нее.
Вместо того, чтобы подняться по главной лестнице, я вхожу в VIP-холл и нажимаю кнопку вызова частного лифта. Двери-ножницы открываются, и человек в униформе, которого я не узнаю, кивает мне.
- Этаж, Сэр? - задаёт он вопрос.
Я еще раз смотрю на карточку.
- Второй.
Мы больше не произносим ни слова, пока лифт движется вверх. Как только створка открывается, я прохожу в VIP-холл, который ведет к личным комнатам. У каждой комнаты есть своя собственная комната заднего обзора - зона, где можно рассматривать происходящее внутри одному или как пара. В той, в которую я вошел, было только одно кресло. Кожаное и добротное, принадлежащее к тому виду мебели, которая излучает респектабельность, по сути, представляя собой трон, больше похожий на те, что можно увидеть в современных кабинетах генеральных директоров, а не в древних тронных залах.
Войдя внутрь, я обхожу кресло и направляюсь прямиком к окну. Нажимая кнопку, ту самую, которая открывает затемненную комнату, я упираюсь кулаками в подоконник и подаюсь вперед.
Я сразу же отмечаю, что женщина внутри комнаты, в черном платье и белой маске, красива. Я мог бы представить, что она та же самая девушка из супермаркета, если бы захотел. У нее длинные светлые волосы, которые ниспадают на обнаженные плечи. Поза прямая, а взгляд сосредоточен на сцене, разворачивающейся по ту сторону обзорного окна от нее. Каждые несколько секунд она выгибается, свидетельствуя о том, что ее тело реагирует на то, что она видит. Моё внимание приковано к ее каждому движению, даже к тому, как ее соски касаются лифа платья, когда грудь вздымается. Я опускаю взгляд и замечаю, как её рука комкает подол юбки, открывая стройные ноги. Она ерзает и переступает на месте в своих туфлях на высоком каблуке, скользя по твердому покрытию пола. В тот момент, когда ее губы открываются, мой член вспоминает, на что он способен.
- За чем ты так внимательно наблюдаешь, красавица? Это первый раз, когда ты подсматриваешь за реальными людьми?
Она не слышит мои вопросы, но с каждой секундой кровь, бегущая по венам, ускоряется, напоминая мне, почему я впервые решил посетить «Кружево и Кожу».
Возможно ли, что есть надежда?
Могу ли я вернуться к жизни?
Вернуться к жизни.
Я размышляю над этой мыслью, пока блондинка продолжает собирать подол своей черной юбки, поднимая ее выше, обнажая все больше и больше свои бедра.
Жизнь.
Может быть, самое время вспомнить, что это значит.
Глава 6
Марджи
После того как дверь закрывается, я какое-то время просто сижу в темной комнате одна.
Никто меня не удерживает здесь, и на двери нет замка. Это мой шанс уйти из «Кружева и Кожи» и никогда не оглядываться назад. Эта мысль вспыхивает в моей голове и так же быстро исчезает. Я зашла уже так далеко и не хочу поворачивать назад, пока еще нет.
Назовите это любопытством... или, может быть, практическим исследованием в рамках работы.
Звучит разумно.
Я просто хочу испытать то, что я транскрибирую, или хотя бы увидеть это.
Постепенно я убеждаю себя открыть окно и взглянуть на то, что происходит за стеклом. В конце концов, Дороти сказала, что пара сама хочет, чтобы за ней понаблюдали. Они же этого хотят. Я осознаю, что начинаю играть фактами, которые сама же и придумываю, чтобы оправдать своё присутствие в этой комнате. Правда в том, что я могла бы назвать это исследованием, однако, по мере того как мой живот продолжает скручивать в тугой узел, а боль между ног становится все более очевидной, я признаю, что пребывание здесь - это больше, чем просто исследование или даже любопытство.