— И я тут!
Но вовремя спохватился, промолчал, напряженно думал о чем-то, сморщив лоб, заросший со всех сторон густыми волосами. Аж в пот бросило Съемку от тяжелых дум.
— Не иначе, нужно бежать. Дела, видно по всему, плохие.
И Съемка тихонько пополз межою, выбрался на загуменья и побежал без памяти, часто оглядываясь назад, на деревню.
13
Утром, на берегу реки, собрался почти весь отряд батьки Мирона. Ждали командира. Но Швед, едва взобравшись на кручу, сообщил, что Мирона, возможно, не будет.
Привели коменданта и Сипака. Далеко внизу бурлила, пенилась река. Стремительные струи глухо плескали, подтачивали берег, расходились пенистым водоворотом. С тяжелым вздохом оползали и исчезали под водой подмытые пласты земли, оставляя после себя пенистые пузыри. Река шумела, яростно рвалась на простор и, вольная, могучая, катилась вперед и вперед среди лесных берегов.
Сипак смотрел как зачарованный на стремительное течение, на пышные дубы на том берегу, на сверкавшие серебром кудрявые облачка над лесом. Как хорошо жить под этими облаками! Ходить, двигаться, вдыхать запах соснового бора. Прислушиваться к зеленому шуму и смотреть, как играет утреннее солнце на живой воде, как целует оно березовый лист, как горит золотом в душистых потеках смолы на высоких соснах.
Жить, только жить!
Эта мысль — все, что осталось от прожитых лет, от пройденных дорог и тропинок.
А совсем рядом звучали, еле доходя до сознания, слова:
— За измену Родине… за страшные преступления перед советским народом… приговаривается к смертной казни!
Последние слова вспыхнули как молния. Сипак встрепенулся, упал на колени:
— Родненькие, пощадите! Режьте шкуру на мне, только не убивайте! Не убивайте, не убивайте меня… Жить, жить! Все, что прикажете, буду делать: ручки лизать, ножки лизать… Только не убивайте.
— Встань, собака! Хоть смерти взгляни в глаза по-человечески! — прозвучал суровый голос Лагутьки.
— Подождите, подождите,— вмешался Дубок. — Чего там ждать? — раздались недовольные голоса.— Дело ясное, приговор вынесен, только и всего.
— Что всего? А разве мы имеем право стрелять этого пса?
— Не имеем, родненький, не имеем, дороженький! — заскулил вдруг Сипак.
— Ну вот, и подсудимый говорит, что не имеем.
— Да брось ты дурака валять.
— Дело не в дураках, а тут нужно разобраться: за какие такие заслуги мы должны на него патроны тратить? Служил он фашистам? Ясное дело, служил. Преданно? Как пес. Был холуем? Был. Жаль тогда на него пулю тратить. Не стоит он пули!
— Не стоит, голубок, родненький, не стоит.
— Вот видите, сам он говорит: не стоит… Фашиста мы расстреляем, так он хоть присягу приносил своему фюреру, а этот, видно, без присяги лизал немцам сапоги.
— Истинную правду говорите, голубок мой родненький! Никакой я присяги не принимал, ей-богу, не принимал.
— Я и говорю! Человек, можно сказать, не оформился еще как следует, а вы… расстрелять… Так не присягал, говоришь?
— Ах, боже мой, не присягал, не принимал присяги…
— Так примешь, гад! — И в голосе Дубка исчезли нотки шутливости.— А ну, вояка, снимай штаны! Скорей, скорей! — скомандовал он коменданту.— Да не жалей, целы будут твои штаны, еще тебя переживут. А ты,— обратился он к Сипаку,— принимай присягу! Целуй, гад, крепко целуй и повторяй вслед за мной…
— Ах, божечка, не могу.
— Что тут делается у вас? Ярмарка, что ли? — послышался суровый и спокойный голос. Партизаны молча расступились перед Мироном, только что приехавшим на челне с того берега.
— Сипак присягу принимает,— раздались голоса. Мирон глянул мельком на гитлеровца, на Сипака, сразу все понял:
— Собаку в омут! Гитлеровца, как приказано, расстрелять!
Дубок начал оправдываться:
— Да, оно, дядька Мирон, не помешает. Услыхав о такой присяге, любой староста на край света сбежит!
— Они и без того на тот свет сбегут. Кончайте дело!
Люди бросились к Сипаку. Он увидел, что пришел его неминуемый конец. Не отваживаясь прыгнуть, спустил ноги с кручи и, держась руками за пучки травы, нерешительно пополз вниз на животе. Пучки травы вырывались с кореньями. Сипак соскользнул по круче и полетел кувырком в омут. Комендант не стал ждать расстрела и, надеясь, видно, как-то спастись, бросился вслед за Сипаком. Хлопцы вскинули винтовки.
— Отставить! — остановил их Мирон.— Оттуда ему не убежать…