- Одно слово жандарм, сыскная душонка! - фыркнул Рафи, поминая отца Елизаветы, главу Отдельного корпуса жандармов. - Ни черта не разобрался, а уже наплел с три короба… Теперь, наверное, еще и драку с Воротынским сюда приплетет. Скажет, что я бедного мальчика обидел, как простолюдин, кулаками дрался. А нормально, что в этом бедном мальчике почти центнер веса, он маг и по жизни подонок?
Естественно, вопрос оказался риторическим и бесследно «развеялся» в воздухе, так после себя ничего и не оставив.
- Ничего, все обязательно вернется на свои места…Вот маленько разгребу, и тогда…
Но что «тогда», договорить Рафи уже не успел. Поток гимназистов, в разы уплотнившийся в коридоре, его буквально «вбросил» на кого-то - мягкого, теплого и пахнущего удивительно сладко и волнующе.
- Ты?! - когда Рафи оторвался от стены, куда его толкнули, то наткнулся на удивленный девичий взгляд. - А ну сле…
- Хм… Извините, баронесса, - парень развел руками. Мол, не виноват он. Не специально прижался к ней, само так вышло.
Прямо перед ним спиной к стене стояла Агнешка Кшештинская - та самая блондинка с кукольным личиком, что «липла» сначала к великому князю Сабурову, а потом к его дружку - графу Евгению Воротынскому.
- Преследуешь? - ее глаза сузились, а голос приобрел острою перчинку. Белокурая головка склонилась к плечу, смотрела исподлобья, словно прицеливалась. – Лешеньку Сабурова убрал, а теперь и Женечку на больничную койку отправил. Ему теперь целители месяц челюсть по косточкам собирать будут. Запал что ли?
И каким-то неуловимым, почти кошачьим, движением она приняла позу, выгодно подчеркивающую изящную фигуру. Просто удивительная, едва ли не магическая, способность. Казалось бы ничего особого не сделал, но эффект просто разительный. Чуть изогнулась, коснулась светлой пряди на челке, стрельнула глазами, и все, пиши пропало.
- Точно запал, - усмехнулась девушка, сделав шаг вперед. Грудь с торчавшими сосками, натянувшими ткань белоснежной блузки, едва не уткнулась в него. Такими и проткнуть можно. – Нравлюсь, да?
Ошеломленный таким поворотом, Рафи кивнул. Почему не нравится, нравится. Агнешка умела произвести впечатление, и, естественно, этим пользовалась.
- А ты, Мирский, тоже неплох. Сабуров - великий князь, а о тебя зубы обломал. Воротынского, вообще, одной левой в нокаут отправил. А оба они ведь не самые слабые маги. Ты хорош, - она вдруг притянула его к себе и вцепилась в его губы поцелуем. – И целуешься хорошо. Я это запомню, Мирский.
Резко оторвалась от него и, издевательски захохотав, пошла по коридору. Цок-цок, цок-цок, застучали ее каблучки по мрамору пола. В такт шагам соблазнительно перекатывались упругие ягодицы, туго обтянутые тканью форменной юбки. Попробуй тут отведи взгляд.
Не успел в себя прийти, как на него, словно какой-то вихрь налетел. В бок градом застучали острые кулачки. Раздалось злое шипение.
- Ты, ты! – Рафи развернулся и схватил за плечи красную, как помидор, Елизавету Мирскую. Девчушка начала вырываться, дергаться, шипела коброй. – Как ты мог?! С ней! Ты, ты… подлец!
Вырвавшись из его рук, она с силой залепила ему пощечину.
- Не-на-вижу, - девчонка прошептала одними губами, напоследок «стеганув» его ненавидящим взглядом.
Проводив взглядом удаляющую Елизавету, Рафи осторожно коснулся щеки. Поморщился. Удар у нее, несмотря на изящную худобу, оказался что надо.
- Что это, вообще, такое было? Одна гарцует на тебе всю ночь, вторая целует, третья бьет.
Вновь потрогал щеку, на которой проявился довольно четкий отпечаток девичьей ладошки. Где-то внутри него нарастало странное противоречивое чувство. Та, которую считал врагом, бросается на шею; та, что виделась близким другом, лупит по щекам. Что происходит?
- Бабы, одно слово…
***
Вновь открывшийся салон носил гордое помпезное наименование «Высочайше утвержденное товарищество Брокарь и Ко для увлекательного времяпровождения дам и господ». Первый день, торжественное открытие, и все еще сверкало чистотой и свежестью. Паркет из наборной лиственницы натерт до блеска, солнечный свет заливал огромный торговый зал через высокие в пол окна. Привлекала внимание свисавшая с потолка роскошная люстра со множеством хрустальных шаров.
У стен протянулись стеклянные витрины, предлагавшие вниманию многочисленных посетителей самые разные игрушки. Здесь были и уже набившие оскомину глиняные и деревянные свистульки из Костромы и Нижнего Новгорода, и диковинные миниатюрные куколки из самого Китая, и причудливые головоломки Персии, и необычные заводные механизмы местных мастеров и умельцев. Но главным украшением салона выступали новомодные настольные игры, выставленные на отдельном широком стенде в самой середине салона. Дамы, господа, их дети в матросках и платьишках с восторгом рассматривали раскрытые коробки с стилизованными картами городов, на которых были разложены яркие карточки с названиями предприятий и заводов, крошечные фигурки и игральные кубики для игроков.