Договорить ему не дали. Старший из братьев, Николай Брокарь, среагировал мгновенно. Быстро выскочил из толпы и встал рядом.
- Я протестую, Ваше Величество! Это просто наглый поклеп! - и столько в его голосе было возмущения, обиды и недоумения, что можно было даже не сомневаться в его честности и искренности. - Наши патенты на игру «Русский промышленникЪ» приобретены совершенно законно и за очень солидные средства. Я требую извине…
Брокарь набрал в грудь воздуха, чтобы еще что-то добавить, но его остановил взмах руки императора. Коммерсант наподобие воздушного шара сразу же сдулся.
- Тиши, тише, господа. Не забывайтесь, где вы находитесь! - в голосе императора отчетливо прозвучала сталь. Он явно был раздражен тем, что именины его сына оказались совершено испорчены. - Господин Брокарь, о чем вы, вообще, ведете речь? Разве вас в чем-то обвинили? Я пока еще ничего подобного не услышал.
Придворные, приглашенные гости, только что прятавшиеся друг за другом от водяных струй, тут же «навострили уши». До всех дошло, что здесь «запахло жареным». Явно назревал какой-то конфликт.
- Господин Мирский, вы ведь что-то добавить хотели?
- Самую малость, Ваше Величество, самую малость, - жалостливым голосом несправедливо обиженного ребенка добавил Рафи. - У меня очень больна сестра и этими патентами я хотел обеспечить ее лечение и достойную жизнь, но… Честно говоря, я не очень представляю, как все это произошло. Мой компаньон сначала пропал, а потом вдруг оказался утонувшим в заливе. Затем мои патенты загадочным образом оказались уже не моими…
Рафи не был настолько отмороженным, чтобы при самом императоре бросаться громкими обвинениями. Это было бы слишком даже для него. Нужно было лишь «поднять волну», чтобы дать этому делу ход. Теперь-то Брокарям никакие связи не помогут замять дело. А там, глядишь, и дело выгорит.
- Так, господа, не будем омрачать именины цесаревича, - император перевел взгляд с Рафи на Брокаря и обратно. - Думаю, к предстоящему делу нужно подойти основательно. Через двое суток вас обоих будут ждать в канцелярии для рассмотрения вопроса по существу.
Теперь уже Рафи и Николай Брокарь переглянулись. Обоим было понятно, что для них все только начиналось. И отступать здесь никто из них не собирался.
***
Возвращаясь из дворца домой, Рафи специально петлял, как заяц. От Брокарей сейчас всего можно было ожидать: и ножа в бок в подворотне, и пули от незнакомца в парадной. Для них сейчас на кону стояло почти все, что й них было - и положение, и богатство. А головы сворачивали и за гораздо меньшее, за паршивый медяк, например.
- … Б…ь, накаркал! - выругался Рафи, заметив за собой «хвост». Кто-то точно шел за ним, как привязанный вот уже второй квартал. - И ствола-то нет… Не порешься же с ним во дворец… Брокари, суки!
Парень юркнул в узкий проход и припустил, что было духу. Если повезет, то здесь точно можно будет оторваться. Убивцы и душегубы тут редко когда хорошо бегают.
- Хер тебе, а не …
И в этот момент позади него раздался выстрел. Свистнуло где-то справа, отчего Рафи едва в стену не впечатался. Сразу же прямо перед ним, куда и попала пуля, что-то грохнуло, разбрасывая во все стороны куски дерева, брусчатки, какого-то мусора.
- Сука!
Рафи перескочил через кучу песка, как раздался еще один выстрел, а за ним вновь взрыв. Теперь уже попало в точку! Выстрел зачарованными патронами это тебе не из рогатки пулять, тут как из пушки стрелять получается. Если повезет только осколками посечет, а нет, то и собирать нечего будет.
- А-а! - с воплем парень перековыркнулся и шмякнулся в кучу мусора.
Голова у Рафи гудела, словно от колокольного звона. Ноги и руки не слушались, никак не давая подняться. Он и видел-то с трудом - все раздваивалось в глазах. Словом, легкая контузия.
Пока тер глаза, услышал шаги. Точно душегуб, что в него стрелял.
- Кхе, кхе, - раздался грудной кашель, какой бывает у чахоточных или при застарелой простуде. - Кхе, кхе.
Рафи, перебирая ногами, начал отползать назад. Только через мгновение спиной в кирпичную стенку уперся. Все, амба, дальше не куда.
- Кхе, кхе… Задрыгал ножками, засуетился. Кхе, кхе, - несмотря на громкий кашель, голос показался очень знакомым. - Очко жим-жим, Рафа? Чуешь, падла, что за старое спросить могут.