Доктор трясся, как осиновый лист. Толком сказать ничего не мог, только головой кивал. Такого пугать одно удовольствие: максимально эффективно и никакой опасности.
- Сейчас притащу сюда твою женушку, разложу на полу и начну пользовать, - Корн, широко улыбаясь, активно задвигал тазом, отчего доктор пришел в еще больший ужас. – А потом буду шинковать ее у тебя на глазах. Говори, сука, что знаешь!
И Зарубин ожидаемо «сломался». Умоляюще выставил руки вперед, словно перед молитвой, и заговорил:
- … Здесь, здесь она. Это Лана, Лана, сестра Рафаэля Станиславовича… Он помог мне, то есть нам с клиникой. А мы его сестру взяли к себе… Там в дальней комнате… Вы ведь ничего ей не сделаете? Пожалуйста… Не трогайте… Она ведь совсем ребенок, просто необычный ребенок. И ради Бога, не пугайте ее. Ей никак нельзя пуга…
Не дослушав, Корн с силой дал ему кулаком в зубы. Он и так уже услышал достаточно. Времени не было на лишнюю болтовню. Ясно, что девчонку он нашел и доставит ее его сиятельству. Еще этого пацана прихватит. А вот с теми обормотами, что валяются на улице, нужно что-то решать…
- Слушай меня внимательно, ушлепок, - Корн схватил за волосы доктора и притянул к себе. – Я сейчас уйду, прихватив девчонку и этого пацана, а ты будешь себя вести очень хорошо. Полицейским, когда они заявятся, скажешь, что тебя хотели ограбить какое-то уличное отребье. Мол, угрожали, хотели марафету. Понял меня? Ну?
Зарубин, размазывая кровь по разбитому лицу, кивнул.
- И не дай Бог, что-нибудь лишнее ляпнешь, - Корн скрипнул зубами, отчего получился откровенно угрожающий оскал. – Сожжем все, включая твою женушку и деток. Зажарим, как куропаток, а тебя заставим смотреть. Ясно?
Доктор снова кивнул, не в силах произнести ни слова.
***
Резиденция княжеского рода Сабуровых
Сабуров никогда не суетился. Не видел в этом никакой нужды. Прожитые годы и внушительный опыт говорили, что суетливость до добра не доводит и всё обязательно возвращается на круги своя.
- ... Правду говорят, что, если долго ждать у реки, то можно увидеть проплывающий мимо труп своего врага.
Князь, утопая в громадном кресле, отсалютовал своему отражению бокалом с виски. Отражение, мужчина с гордо вскинутой головой, ответил ему тем же.
- Трупа, конечно, пока не видно, но запашок уже чувствуется, - усмешка тронула его губы. - Очень даже чувствуется... Я бы даже сказал, что сильно пованивает.
Дела, и правда, шли превосходно. Пожалуй, даже лучше, чем он рассчитывал.
Проблему с сыном, наконец-то, удалось разрешить. Этот негодник, смог сдержать свой норов и продержаться в ссылке положенный минимально обязательный срок. Поданное ходатайство о смягчении приговора, должным образом подкреплённое очень внушительными средствами, возымело своё действие: его сын получил разрешение на возвращение в столицу, хотя и с небольшими ограничениями.
Всё двигалось, как нужно, и с заговором. Свой человек на посту главы Отдельного жандармского корпуса пользовался почти безграничным доверием императора. Раскрытие мифического заговора ещё больше укрепило положение графа Орлова, которого государыня теперь называла не иначе, как своим спасителем и непрестанно благодарила. Главный жандарм же, пользуясь всём этим, на полную раскручивал маховик репрессий против придуманных заговорщиков. Естественно, в число последних обязательно попадали те дворянские рода, которые хоть когда-то вступали в конфликт с Сабуровами. От всего этого напряжение среди благородного сословия зрело всё сильнее и сильнее, а император начинал видеться тираном и сосредоточением всего зла. Собственно, это группе заговорщиков и нужно было.
- Ещё и с этим наглым пацаном вопрос решился, - кивнул князь. Приятно, когда всё получается именно так, как ты и задумал. - Накажем за дерзость, а его сестра пойдёт приятным подарком. Найдем, кому её пристроить. Фамильяры такой силы сегодня в особой цене.
В этот момент дверь его кабинета тихо приоткрылась, пропуская внутрь изящную женскую фигурку в траурном платье и кружевной чёрной вуалью на лице. Князь ей кивнул, как старой знакомой, и показал на соседнее кресло. Гостью он сразу узнал.
- Ваше сиятельство, несравненное удовольствие снова лицезреть вас, - с манерами завзятого ловеласа Сабуров приподнялся и приложился губами к ладошке в чёрной шёлковой перчатке. Причем задержался гораздо дольше, чем это положено по этикету. – Вы обворожительны.
Судя по встрепенувшимся бесенятам в его глазах, он был явно не прочь позволить себе большее. Да и она, своим видом давала понять в ответ, что вряд ли была бы против. Но дело, прежде всего, считали они оба.