Мы шли на смерть.
Константин поднял курок.
Я слышал как Эли сделал резкий вдох.
Я подумал о моих родителях, о ужине, который моя мама готовила по воскресеньям, о том, как Дерек всегда кормил Хоуп объедками под столом, в то время как мой отец рассказывал шутки о ребятах, с которыми работал. Я думал о том, как Эли пытался схватить меня в тот день, когда мы упали через портал. Он попытался втащить меня обратно, и не отпускал даже тогда, когда это означало, что он упадет вместе со мной, и Рид, стараясь быть героем, прыгнул вслед за нами. Я подумал о Джннель: красивой, сильной, умной, бесстрашной. Лежа рядом с ней в постели, я схватил бы ее за руку, переплел наши пальцы, и, посмотрев ей в глаза, сказал бы, что я любил в ней. Если это было то, как я собирался закончить, это была не плохая жизнь.
Я ощутил прежде чем увидел, как пистолет легко ушел от меня, когда Константин двинулся и выстрелил.
Образ Рида, падающего на землю, и руки Джаннель, все в крови, в то время как она пыталась сохранить жизнь Алекса мелькнули в моей голове.
Эли закричал.
Сначала я не почувствовал это. На самом деле, я боялся, что он застрелил Эли вместо меня. Потом я увидел кровь. Она текла из моего ботинка на пол. Потом боль взорвалась. Моя нога будто ломалась, и я перестал думать ясно.
Константин повернулся и выстрелил еще раз, в ногу Эли.
- Поместите их в отдельные клетки, - сказал он солдату. - Заставте их поменять свое решение.
Нас пытали в течение нескольких недель. Может быть, месяцев. Я потерял чувство времени.
Я также потерял счет того, что они делали со мной. Вода, огонь, голодание, молоток, ножи. Они использовали все, что могли, чтобы сломать нас. Я перестал замечать свои травмы, но я знал, что пальцы на левой руке были сломаны. То же самое с пальцами на правой ноге. У меня, наверное, останутся шрамы на спине и руках всю оставшуюся жизнь.
Они приходили каждый день и спрашивали, изменил ли я свое мнение. Иногда я хотел. Если бы я согласился открывать порталы для них, и забирать того, кто им нужен, все было бы кончено. Но я не мог.
Я справлялся, думая о Джаннель. Я был настолько слаб и обеспокоен, что иногда мог поклясться, что мог видеть ее. Ее волосы на моем лице, мягкость ее кожи напротив меня, ее голос шептал мне на ухо, она пахла сверхъестественно хорошо. Как она вздыхала, когда я целовал ее в шею, как она улыбалась от моих губ, какой она была, когда я впервые сказал, что люблю ее. Я знал, что в этот момент она тоже любила меня. Мне не нужно было слышать от нее эти слова в ответ. Все было на ее лице.
Мой разум через боль цеплялся за каждое воспоминание о ней, потому что я боялся никогда не увидеть ее снова. Когда я умру, я хотел бы, чтоб она была последним, что я увижу.
Но они продолжали это, а я не умирал.
Когда они не работали со мной, я знал, что они работали с Эли. Я слышал крики.
Я пытался открыть портал или как-то пройти через стену. Я даже пытался лечить себя.
Ничего не получалось.
А потом я проснулся в какой-то момент, утром или ночью, я больше не мог быть уверен, и все было тихо.
Дверь в мою камеру открылась, и двое парней в униформе подошли и подняли меня с пола. Я не стал бороться.
Они отнесли меня в комнату к Эли и свалили на пол рядом с ним. Лицо его было опухшим и кровавым. Его одежда была в пятнах и прилипла к нему. Я поднял себя, чтобы опереться о стену, и прикоснулся к чему-то на полу. Я подобрал это и поднес близко к своему лицу. Это был зуб, корень и все остальное.
Мой собственный рот заболел в ожидании того, что может быть дальше. Это точно не удивило бы меня.
Дверь снова открылась, и Константин зашел. - Я хотел дать вам еще один шанс, чтобы изменить свое решение, - сказал он. Он помахал рукой в коридор. Затем посмотрел на Эли. - Если вы не работаете на меня, я сделаю больно всем, о ком вы заботитесь.
- Я не забочусь ни о ком, - сказал Эли.
Константин улыбнулся. - Я надеялся, что ты это скажешь.
Двое парней в униформе зашли обратно. На этот раз с ними был человек в костюме. Его руки были связаны, рот заклеен клейкой лентой. Я не узнал его, но очевидно, что Эли узнал. Он отвернулся.
- На колени, - сказал Константин, заставив человека опуститься. Затем он сказал Эли, - Это твой единственный шанс. Помоги мне, или я убью твою семью.
- Я уже говорил вам, - сказал Эли. - У меня нет никакой семьи. - затем он отвернулся.
Если бы я не знал его, то подумал бы, что он действительно не заботится об этом парне. Но я знаю его, и я увидел, как он сжал челюсти, значит блефовал.
У них были его отчим, человек, за которого его мать вышла замуж.
Один из охранников оторвал клейкую ленту от его рта, и человек сказал: - Пожалуйста, - прямо перед тем, как Константин выстрелил ему в голову.
Я ждал, что они приведут Дерека или мою мать.
Я не знаю, мог бы я мог позволить им умереть из-за меня. На самом деле, я не знаю. Я не мог. Мой отец, его семья, Ян, Стэйси, никто. . . Любой, кого бы они привели с собой, даже не имеет значения, если я их знал. Я никому не дам умереть из-за меня.
Однако, они не привели мою семью. Это было еще хуже.
12
Я перестал дышать, когда увидел ее.
Я знал, что она была реальной, а не какой-то галлюцинацией, потому что ее темные волосы слиплись на голове с пятнами засохшей крови. Ее левый глаз заплыл. Ее голые руки были покрыты синяками. Ее лицо было черно-синим, а ее губы кровоточили. Она боролась, когда они пытались взять ее.
Джаннель.
Это было не то воссоединение, которое я себе представлял.
Она не смотрела на меня. Она держала голову опущенной вниз, подбородком к груди. Два одетых в форму охранника держали ее, их руки у нее под мышками, волоча ее ноги за спиной. Были синяки вокруг ее запястий от того, чем ее удерживали. Она не издавала ни звука. Единственная причина по которой я знал, что она была в сознании - то, как она вздрогнула, когда Константин потянулся к ней.
- Стой, - сказал я, мой голос охрип.
Я посмотрел на Джаннель и молча умолял ее взглянуть на меня.
Константин провел руками по волосам Джаннель. - У твоего друга, возможно, не было семьи, но ты . . . - он схватил ее за подбородок, заставляя поднять голову, и звук, который вышел из ее рта ударил мне в сердце. Это был звук загнанного в угол зверя, умоляющего о чем то.
Я попытался встать, и один из охранников схватил меня и швырнул обратно на землю. Я напрягся, напротив него, пытаясь подняться снова.
Константин убрал волосы Джаннель, и я смог увидеть, что ее лицо было мокро от слез.
- Если вы не работаете для меня . . - сказал он .
- Стой, - сказал я. Мне не нужно было слышать все, что он собирался сказать дальше.
Он поднял пистолет и направил на ее голову.
- Я сделаю это! - закричал я.
Он остановился и повернул голову в мою сторону.
Я сглотнул, переваривая то, что это может значить. Вытягивать людей из их миров, доставляя их сюда, чтобы этот мудак делал с ними все, что хотел. У этих людей нет Джаннель, чтобы спасти их жизни, чтобы дать им что-то, чего они будут ждать с нетерпением. У них нет лучшего друга, как Эли или даже Рид, ребят, которые имели бы свои недостатки, но всегда были преданны. Они были одиноки.
Но я посмотрел на Джаннель, в синяках и сломленную, и я не мог допустить, чтобы еще что-нибудь случилось с ней.
Я не мог позволить ему убить ее.
- Я буду работать для тебя, - добавил я. - Просто дай ей уйти.