- Отпустите его, - сказал я, отступая назад. Я схватил Рида и Эли каждого за руку и потянул обратно.
Затем что-то прошло через портал.
Я увидел это первым. Оно шло быстро, полоска синего, и мой разум боролся за то, чтобы понять смысл. Я хотел почувствовать облегчение, потому что это не похоже на тело, но почему-то в глубине души я знал, что там были вещи хуже, чем тела, принесенные из других миров.
Тогда я понял, что слышал. Скольжение шин и визг изношенных тормозов.
Это был пикап, старый и выцветший голубой, и не из этого мира. И теперь он летел вниз по склону, вниз по шоссе 101, поворачивая, потому что никто не был в состоянии его контролировать.
3
Все происходило как в замедленной съемке.
Мы были только в двух полосах шоссе от скал и от пляжа, на холме, в четверти мили от места, где люди и семьи смеялись, отдыхали и наслаждались одним из своих последних беззаботных дней лета.
Когда грузовик пролетел через портал, я увидел ее.
Джаннель.
Красный цвет ее купальника и сочетающиеся шорты бросилось в глаза первыми. Она стояла внизу холма, на краю стоянки, на обочине дороги. Прямо на пути грузовика.
Загорелая кожа, коричневые волосы собраны сзади на голове, кроссовки на ногах, ее мобильный телефон возле уха.
Она с кем-то разговаривала. Это должно быть, кто-то важный. Она сжимала переносицу, как всегда делала, когда была напряжена и пыталась что-нибудь придумать, и, хотя я не мог видеть их, я знал, что ее глаза будут закрыты. Я видел это ее выражение лица множество раз.
Прежде, чем я смог даже подумать, что я делаю, я побежал к ней.
Мой разум получил пинок, тогда я понял то, что уже знал, о чем уже думал: я опаздывал.
Я заорал ее имя.
Она обернулась и увидела грузовик. Он почти догнал ее.
Она выбросила руку перед головой, словно могла сдержать удар.
Затем он сбил ее.
4
Когда я добрался до нее, она была неподвижна. Не дышала. Один ее глаз был открыт и красный от крови. Ее ключица выступала вверх через кожу, и ее нижняя часть спины была согнута под неправильным углом. Хуже того, ее голова была повернута слишком далеко, чтобы выглядеть естественной. Ее шея была сломана.
Она была мертва.
Холодная пустота охватила меня. Я каким-то образом почувствовал как онемел и будто бы разорван на две части. Я видел, как это произошло. Я мог видеть ее перед собой и знал, что это было реально, но часть меня по-прежнему отвергала это. Это не могло быть реальным. Я смотрел как ее сбил грузовик, но это было невозможно, потому что она была хороша, и я бы никогда не обидел ее.
Я упал рядом с ней, и руки мои дрожали, когда я потянулся к ее шее.
Я перестал думать. Я поддержал ее голову, игнорируя волну тошноты, покатившуюся через меня, она свободно болталась в моих руках. Я не позволю, чтобы это был конец, не случайность.
Я мог чувствовать разрыв в ее шее, разделение позвонков и спинного мозга. Я собрал все свои силы и направил через мои руки в нее, чувствуя, как плоть и кости движутся под моими пальцами. Когда они были снова целы, я переместил свои руки на ее грудь, не отпуская поток энергии, боясь, что он потеряется, если я отпущу. Я надавил сильнее, ориентируясь на ее сердце, желая чтобы оно снова забилось.
Оно не забилось.
Мне нужно больше энергии. Я вытащил все, что было у меня, пока не почувствовал головокружение и звон в ушах. Все, что я когда-либо испытывал к ней, все те сложные чувства, которые я не понимал и никогда не мог назвать. Я заставил это идти из моих рук, моих пальцев в нее.
- Джаннель, пожалуйста, - прошептала я. - Джаннель, останься со мной!
Я думал обо всем, что знал о ней, все хорошее, кем она была, те вещи, которые она сделала, то, как она улыбалась, звук ее смеха. И я направил все это в нее.
Я вспомнил первый раз, когда мы встретились.
Я упал через портал и потерял сознание. Следующее, что я знал, я замерз. Вода была везде, я был погружен, моя голова пульсировала, и мои руки и ноги были слишком тяжелыми и вялыми, чтобы двигаться. Я тонул. Я не знал, как выбраться на поверхность, или какой путь вел наверх. Соленая вода залила мои глаза, и мои внутренности горели, потому что мне хотелось дышать. Я пытался двигаться резче, но ничего не получалось, и мне нужен воздух. Я нуждался в нем так сильно, рот был открыт, хотя там была только вода.
Затем она спасла меня. Она обвела рукой мою грудь и подняла меня на поверхность. Я кашлянул, хватая воздух ртом, и одновременно меня вырвало. Я даже лупил что-то твердое, чтобы схватиться, но она не отпускала. Она вцепилась в меня, оперев меня напротив плавающей губчатой вещи, и затем я взял себя в руки.
Вскоре я мог смотреть на нее и видеть, что она была ангелом. Длинные темные волосы мокрые и прилипшие к ее лицу, длинные ресницы, шоколадные глаза. Это было самой прекрасной вещью, которую я когда-либо видел. Затем она повернула нас, солнце двигалось позади нее, и все, что я мог видеть это ее очертания светящихся на фоне голубого неба.
Я вспомнил момент, когда она спасла меня, и цеплялся за него.
Она спасла меня. И все мое фальшивое существование было возможно только благодаря ей. Меня бы просто не было в этом мире, если бы в нем не было ее.
Я вспомнил как увидел ее в школе впервые. Она играла в какую-то странную игру, которую я не понимал, с другой девочкой и двумя мальчиками на детской площадке. Она смеялась, и волны ее волос раскачивались позади нее. Смех, улыбка, это ослабило страх, завязанный внутри меня, страх одиночества, потому что если что то такое доброе и светлое и счастливое существует здесь, значит, есть надежда и для меня.
Я вспоминал каждое воспоминание о ней, которое мог вспомнить: когда она ходила в школу вместе с ее братом, взъерошивала его волосы и дразнила его; когда она плавала, в школьном бассейне и в океане, как она двигалась сквозь воду, как будто была частью ее; когда она ела обед в кампусе, с книгой на коленях; когда она сидела в библиотеке и обучала одноклассников; когда она была в зале для дебатов. Даже ночи, когда она лежала на пляже этим летом с другим парнем.
И когда я вспоминал эти вещи, когда пытался восстановить ее, я понял, что испытывал к ней. Это было не просто увлечение, как подумал Эли, и это не была даже странная одержимость, как подумал Рид.
Я любил ее.
Неважно, что она не знала меня или что я никогда не мог набраться смелости, чтобы поговорить с ней. Я не нуждаюсь в этом. То, что я чувствовал к ней, это было не обо мне. Речь шла именно о ней. Я хотел, чтобы она была счастлива. Я хотел видеть ее улыбку, была ли она маленькой и хитрой, тайной, улыбкой, которой она делилась с другом, или широкой и заразительной, вроде тех, что заставляют людей оборачиваться и улыбаться в ответ. Я нуждался в ее смехе, чем громче, тем лучше. Я хотел, чтобы она чувствовала себя легкой, счастливой, свободной. Я хотел, чтобы у нее было все хорошо и идеально в этом мире, и я хотел оградить ее от стресса и печали, как бы малы и ничтожны они ни были.
Больше всего я хотел, чтобы она жила. Мне это было буквально необходимо.
- Останься со мной. - мой голос прозвучал надломленно. Я просто не был уверен, что моей силы будет достаточно. - Джаннель, останься со мной!
Ее глаза приоткрылись, словно она услышала меня. Только взгляд еще был несознательным и блуждающим.
- Держись, Джаннель. Держись, - прошептал я. Я толкнул ее ключицу обратно через кожу и направил ее против другой половины. Я вздрогнул, чувствуя, как два сломанных конца соединяются вместе. В следующую секунду они сгладились, будто я сплавил кости. Она по-прежнему не дышала.