Последовала пауза, потом до его правого уха дошла материализованная мысль:
— Меня зовут Джори.
Это не была мысль его жены: у нее был другой элан, она была живее и при этом менее собранна.
— Прошу отключиться, — сказал Ранситер, охваченный внезапным страхом. — Я разговаривал со своей женой Эллой. Откуда вы здесь взялись?
— Меня зовут Джори, — пришла следующая мысль, — и никто со мной не разговаривает. Я подключусь к вам на минутку, если вы ничего не имеете против. Кто вы такой?
— Я хочу говорить со своей женой, миссис Эллой Ранситер, — пробормотал Глен. — Я заплатил за разговор и хочу говорить с ней, а не с вами.
— Я знаю миссис Ранситер, — на этот раз мысли зазвучали в его ухе гораздо сильнее. — Она разговаривает со мной, но это не то, что разговаривать с кем-то вроде вас, с человеком снаружи. Миссис Ранситер находится здесь вместе с нами, но она знает не больше нас. Скажите, какой сейчас год? Уже послали тот большой корабль на Проксиму? Это меня очень интересует; может, вы сможете мне на это ответить. А я, если хотите, повторю это миссис Ранситер. Согласны?
Ранситер вырвал телефон из уха, торопливо положил микрофон и все другие приспособления, вышел из душной комнаты и пошел среди замороженных гробов, стоящих аккуратными рядами. Работники моритория то и дело преграждали ему дорогу, но поспешно отходили в сторону, когда он приближался большими шагами, оглядываясь в поисках владельца.
— Что-то случилось, мистер Ранситер? — спросил фон Фогельзанг, заметив, что клиент направляется к нему. — Чем могу служить?
— Со мной говорит кто-то другой вместо Эллы. — Ранситер остановился, тяжело дыша. — Черт бы побрал вас, господа, и ваши подозрительные способы ведения дел. Такие вещи не должны происходить. Что это вообще значит? — Теперь он шел за владельцем моритория, который спешил к комнате А2. — Если бы я так руководил своей фирмой…
— Эта особа представилась?
— Да, он сказал, что его зовут Джори.
— Это Джори Мюллер, — сказал фон Фогельзанг, явно обеспокоенный. — Кажется, в холодильнике он стоит рядом с вашей женой.
— Но я же вижу, что это Элла!
— При долгом нахождении рядом, — объяснил фон Фогельзанг, — начинается взаимный осмос, проникание разумов полуживых. Активность разума Джори исключительно высока, у вашей же жены — довольно низка. Поэтому началось перетекание протофазонов, к сожалению, только в одну сторону.
— Вы можете это исправить? — хрипло спросил Ранситер. — Уберите его из разума моей жены. Это ваша обязанность.
— Если такое состояние сохранится, — официальным тоном сказал фон Фогельзанг, — ваши деньги будут вам возвращены.
— Зачем мне деньги? К дьяволу деньги! — Они уже дошли до комнаты А2. Ранситер неуверенно сел на свое место, сердце его билось так сильно, что он едва мог говорить. — Если вы не уберете этого Джори, — рявкнул он, — я подам на вас в суд и доведу до разорения.
Повернувшись лицом к гробу, фон Фогельзанг сунул в ухо телефон и энергично сказал:
— Джори, будь вежливым мальчиком, отключись. — Взглянув на Ранситера, объяснил: — Джори умер в пятнадцать лет, поэтому в нем столько жизненной силы. Откровенно говоря, — такое уже случалось: Джори уже много раз появлялся там, где не должен находиться. — Он еще раз произнес в микрофон: — Джори, ты ведешь себя нехорошо: мистер Ранситер приехал издалека, чтобы поговорить со своей женой. Не заглушай ее сигналов. — Он замолчал и выслушал ответ. — Я знаю, что ее сигналы очень слабые.
Послушав еще минуту, он вынул из уха телефон и поднялся.
— Что он говорит? — потребовал объяснений Ранситер. — Он уберется и позволит мне поговорить с Эллой?
— Это не в его силах, — сказал фон Фогельзанг. — Представьте себе два радиопередатчика, работающие на коротких, средних или длинных волнах: один из них расположен поблизости, но мощностью всего 500 ватт, другой же, мощностью 5000 ватт, далеко, но работает на той же или почти той же частоте. Когда настанет ночь…