— Я приехала так быстро, как могла, — сказала миссис Джексон. — Вы дали мне очень мало времени, мистер Ранситер.
— Джон Илд, — прочел Ранситер следующую фамилию.
Растрепанный, кудрявый парень что-то буркнул.
“Его самоуверенность поуменьшилась, — отметил Джо. Теперь он казался замкнутым и слегка ошеломленным. — Интересно бы узнать, много ли он помнит. Вообще, что сохранилось в их памяти — поодиночке и у всех вместе”.
— Франциска Спаниш, — продолжал Ранситер.
Отозвалась красивая темноволосая женщина, похожая на цыганку; от нее исходило какое-то особое напряжение.
— В последние несколько минут, мистер Ранситер, когда мы ждали в вашем секретариате, я услышала таинственные голоса и узнала от них много интересного.
— Вы миссис Франциска Спаниш? — нетерпеливо спросил Ранситер. Он казался усталым более, чем обычно.
— Да, это я; меня всегда так звали и всегда будут так звать, — в голосе мисс Спаниш звучала глубокая убежденность. — Сказать вам, что сообщили мне эти голоса?
— Может, позднее? — предложил Ранситер, взяв досье очередного инерциала.
— Но я должна это сказать, — дрожащим голосом произнесла мисс Спаниш.
— Хорошо, — согласился Ранситер. — Сделаем перерыв. — Открыв ящик стола, он достал таблетку амфетамина и проглотил ее. — Расскажите нам, что поведали вам эти голоса. — Он взглянул на Джо и пожал плечами.
— Кто-то, — начала мисс Спаниш, — перенес нас всех в иной мир. Мы поселились в нем и жили там, как его жители, а потом с помощью какой-то всемогущей духовной силы вернулись в наш собственный мир.
— Это делала Пат, — объяснил Джо Чип. — Пат Конлей, которая только сегодня начала работать в нашей фирме.
— Здесь мистер Тото Апостос? — спросил Ранситер и оглядел всех сидящих в комнате.
Лысый мужчина, тряся козлиной бородкой, указал на себя пальцем. На нем были немодные, в обтяжку, брюки из золотой ламы, и все же он выглядел достаточно стильно. Может быть, этому способствовали большие, как яйца, пуговицы его зеленой кружевной блузы? Во всяком случае, он излучал достоинство и высокомерие. Джо признался себе, что этот человек произвел на него впечатление.
— Дон Денни, — прочел Ранситер.
— Здесь, сэр, — отозвался уверенным баритоном, похожим на мурлыканье сиамского кота, худощавый серьезный мужчина, сидевший очень прямо. Ладони он держал на коленях. На нем была туника из искусственной ткани, кожаные ковбойские брюки, украшенные звездочками из фальшивого серебра, и сандалии. Длинные волосы были перевязаны лентой.
— Вы — антианиматор, — сказал Ранситер, заглянув в нужную бумагу. — Единственный, который у нас работает. — Он повернулся к Чипу. — Сомневаюсь, что он нам понадобится. Может, лучше взять на его место еще одного антителепата? Они нужны нам гораздо больше.
— Мы должны быть готовы ко всему, — сказал Джо. — Мы ведь не знаем, с чем там столкнемся.
— Пожалуй, — кивнул головой Ранситер. — Хорошо. Сэмми Мундо.
Молодой человек с маленькой головой, похожей на дыню, одетый в макси-юбку, поднял руку в нерешительном механическом жесте, словно его тело сделало это без участия мозга. Он знал этого человека. Мундо казался гораздо моложе, чем был на самом деле: процесс развития, физического и умственного, у него давно уже прекратился. В смысле разумности Мундо находился на уровне енота: умел ходить, есть, купаться и даже — по-своему — говорить. Однако его антителепатические способности были довольно велики. Однажды он. в одиночку затмил С.Дойла Мелипона, и газета фирмы писала об этом много месяцев подряд.
— Ну вот, — сказал Ранситер, — мы дошли до Венди Райт.
Джо, как всегда, воспользовался случаем, чтобы внимательно разглядеть девушку, которую — если бы ему удалось — охотно сделал бы своей любовницей или — еще охотнее — женой. Казалось невозможным, чтобы Венди Райт, как и все остальные люди, состояла из крови и внутренних органов. Рядом с ней он чувствовал себя толстым, потным, необразованным обжорой с расстроенным желудком и хрипящими легкими. Тогда он начинал замечать работу механизмов, поддерживающих его жизнь: насосы, трубы, клапаны и компрессоры с шумом выполняли в его организме свою безнадежную работу. При виде ее лица ему казалось, что его собственное — просто крикливая маска, при виде ее тела он чувствовал себя дешевой заводной куклой. Ее глаза, напоминавшие зеленые полированные камни, смотрели вокруг бесстрастно, и ни разу он не замечал в них ни страха, ни отвращения, ни презрения. Она производила впечатление очень спокойного человека, было ей лет 25 или 26, но он не мог представить, что когда-то она выглядела еще моложе, и истово верил, что она никогда не состарится. Она слишком хорошо владела собой и окружающей действительностью, чтобы поддаться времени.