— Ты знаешь, кто дал мне, этот поскред? — спросил Джо. — Пат Конлей. И я сразу сделал с ним то, что всегда делаю с деньгами — выбросил его в грязь. Отдал за сваренный в прошлом году кофе. — Подчиняясь нажиму Ала Хэммонда, он слез с табурета. — Может, съездишь со мной в мориторий? Мне нужна будет помощь и поддержка, особенно при разговоре с Эллой. Что нам делать? Свалить вину на Ранситера? Сказать, что он сам все решил насчет нашего полета на Луну? Ведь это правда. А может, нужно сказать ей что-нибудь другое — например, что его корабль потерпел аварию или что он умер от естественных причин?
— Но ведь Ранситер в конце концов будет к ней подключен, — сказал Хэммонд. — И скажет ей правду. Значит, и ты должен сказать ей правду.
Они вышли из кафе и направились к вертолету.
— Может, сделать так, чтобы Ранситер сам ей все рассказал? — спросил Джо, залезая в вертолет. — А почему бы и нет? Это он решил, что мы полетим на Луну, пусть сам и говорит ей об этом. Он умеет с ней разговаривать.
— Вы готовы? — спросил фон Фогельзанг, сидевший за штурвалом. — Можем лу мы начать наше печальное путешествие к месту вечного покоя мистера Ранситера?
Джо застонал и выглянул в иллюминатор.
— Стартуем, — сказал Ал.
Когда они уже были в воздухе, фон Фогельзанг нажал кнопку на пульте. Из динамиков, размещенных по всей кабине, полились звуки “Торжественной Мессы” Бетховена.
— Ты знаешь, что Тосканини, дирижируя оперой, имел обычай петь вместе с исполнителями? — спросил Джо. — Что в записи “Травиаты” его можно услышать во время арии “Sempre Libera”?
— Я об этом не знал, — сказал Ал, глядя на проносящиеся под ними жилые здания Цюриха. Джо заметил, что сам тоже смотрит на эту величественную картину.
— Libera me Domine, — сказал он.
— Что это значит?
— “Боже, смилуйся надо мною”. Ты этого не знал? Ведь все знают.
— Почему это пришло тебе в голову?
— Это из-за музыки. Прошу вас выключить ее, — обратился он к фон Фогельзангу. — Ранситер ее все равно не услышит. Ее слышу только я, а мне она не нравится. Тебе она тоже не нужна, верно? — обратился он к Алу Хэммонду.
— Успокойся, Джо, — сказал Ал.
— Мы везем нашего мертвого шефа в место, которое называется Мориторий Любимых Собратьев, а ты говоришь мне: “Успокойся”, — сказал Джо. — Знаешь, Ранситеру вовсе не нужно было лететь с нами на Луну, он мог послать туда нас, а сам остаться в Нью-Йорке. А теперь самый жизнелюбивый человек, которого я знал…
— Ваш темнокожий друг дал вам добрый совет, — вставил фон Фогельзанг.
— Какой совет?
— Успокоиться. — Фон Фогельзанг открыл ящичек, расположенный рядом с пультом управления, вынул картонную коробку и вручил Джо. — Угощайтесь, мистер Чип.
— Жевательная резинка с успокаивающим действием, — сказал Джо, беря у него коробку и задумчиво открывая ее. — Я должен ее принять? — спросил он у Ала.
— Должен, — ответил Хэммонд.
— Ранситер в подобной ситуации никогда бы не принял успокаивающее. Глен Ранситер вообще никогда не принимал успокаивающего. Знаешь, что я сейчас понял, Ал? Он отдал свою жизнь, чтобы спасти нас.
— Мы уже на месте, — сказал Ал. Геликоптер начал снижаться. — Сможешь ли ты взять себя в руки?
— Когда услышу голос Ранситера, — сказал Джо. — Когда уверюсь, что он по-прежнему существует в какой-нибудь форме жизни или полужизни.
— Не беспокойтесь об этом, мистер Чип, — мягко сказал владелец моритория. — Обычно мы используем вполне достаточный поток протофазонов. По крайней мере, сначала. И только потом когда период полужизни подходит к концу, приходят печальные минуты. Но при разумном планировании момент этот можно отодвинуть на много лет. — Он заглушил двигатель и открыл дверь кабины. — Приветствуем вас в Моритории Любимых Собратьев, — сказал он, пропуская их вперед, на крышу здания, где приземлился вертолет. — Моя секретарша, мисс Бисон, проводит вас в переговорную. Подождите там, а я доставлю вам мистера Ранситера, как только техники установят с ним контакт.
— Я хочу присутствовать при всей процедуре, — сказал Джо. — Я хочу видеть, как ваши техники будут его оживлять.
— Может, вы как друг сможете объяснить ему, — обратился владелец моритория к Алу.
— Мы должны ждать в переговорной, Джо, — сказал Ал.
— Ты ведешь себя, как Дядя Том, — с яростью сказал Джо.
— Все моритории работают таким образом, — ответил Ал. — Пойдем в переговорную.
— Как долго это продлится? — спросил Джо у владельца моритория.
— Это станет известно через пятнадцать минут. Если через это время мы не получим измеряемого сигнала…